Онлайн книга «Царь Грозный»
|
Суббота хороший хозяин, стадо у него немалое, самому не справиться. Потому, когда вдруг объявился новый человек и спросил, не приютит ли его за какую работу, даже долго не раздумывал. Только подивился, как человек попал в Хижи. Оказалось, привез на лодке местный крестьянин Михей Гнутый, плававший на берег за кой-каким товаром. Перед самым отплытием обратно на остров к нему вдруг подошел этот странный человек, по виду вроде и русский, но уж слишком чистый и опрятный. Спросил, откуда лодочник, попросил отвезти подальше от людей. – С чего бы? – усмехнулся Михей, внимательно оглядывая незнакомца. Нет, вроде на беглого не похож, на татя тоже. Но Гнутый тотчас осадил сам себя – откуда ему знать, как выглядит тать? Любой татем может оказаться. – Не могу среди людей жить, – мотнул головой незнакомец. Михей хотел было сказать, что тогда ему прямая дорога в монастырь, а то и совсем в скит, но передумал и почему-то предложил: – Давай к нам! – Это куда? – поосторожничал незнакомец. Эта осторожность не слишком понравилась Гнутому, но ответил: – На остров! Людей у нас мало, но каждый на виду… Цепкие глаза крестьянина в упор разглядывали человека. Тот кивнул: – Поплыву, коли возьмешь с собой. А чужих глаз я не боюсь, если только меня самого не продадите… – Кому? – снова сощурился Михей. Незнакомец совсем помрачнел, но, видно, выхода у него не было, уже тише проговорил: – От княжеской немилости… – Эк ты!.. – ахнул владелец лодки. – Какому это князю тебе не угодить пришлось? Говоря это, он уже освобождал место в лодке для просителя. Тот все понял без слов, забрался на свое место, протянул руку за веслом: – Давай, грести помогу. Михей осторожно отстранился: – Я сам! – Зря боишься, – усмехнулся незнакомец. – Я боярский сын Федор Колычев, был на службе у князя Старицкого… Сам ведаешь, как не любят нынче в Москве этого князя и всех его людей. Гнутый сокрушенно помотал головой: – Что-то слышал, да не до Москвы нам, со своими делами в Хижах управиться бы… Помолчали, когда до берега уже было далеко, Федор снова предложил: – Давай погребу. Устал же… – Не, – упрямо мотнул головой крестьянин. – А куда ж ты теперь-то? Ты, чай, боярин, к простой жизни не привык. Колычев довольно долго смотрел вдаль на плывущие и в небе, и в воде облака, на ставшую почти невидной полосу леса на берегу, потом вздохнул: – Не привык, ты прав. Да только жизнь так поломалась, что придется привыкать. А работы я не боюсь… Если можно, поживу в вашей деревне, покуда все не уляжется, а потом подумаю. Гнутый хмыкнул: – Мы гостям всегда рады, но вот только гость ли ты? А ну как за тобой царская стража наедет, нас всех порубит? – Никто меня не видел и, верно, пока не выслеживал, не то давно бы взяли. Опалы на меня пока нет, только на мою дальнюю родню. А ежели ты сам не расскажешь, кто я таков, то и знать не будут. – Ага! – обрадовался Михей. – Я в деревне расскажу, что, мол, встретил нежданно богатого родственника, какого у меня никогда не было и быть не могло, и вот всем на радость привез! – Да я и сам понимаю, что белыми нитками шито. Но где-то же жить надо? Ежели не пригреете меня хоть на время, то придется дальше топать. Русский народ жалостлив, кому помощь нужна, тем всегда поможет. Только кивнул Михей: – Ладно, поживешь у нас, а там видно будет. Помолчав еще немного, вдруг объявил: – Только трудиться придется вместе со всеми! У нас даром хлебушек не едят! Колычев улыбнулся: – Не объем, не бойся. – Деньги есть, что ли? – сощурил глаза Михей. Федор помотал головой: – С собой нет. Работать стану вместе со всеми, как скажут. А потом отблагодарю. Гнутый что-то пробормотал невнятное, но по его недовольному взгляду было ясно, что не одобряет отсутствие звонких монет у своего нечаянного гостя. Они долго плыли молча, потом Михей, видно, все же устал и предложил Колычеву: – Погреби ты, я править стану. Тот не стал выговаривать, кивнул и пересел на середину лодки. В его руках силы было немало, размашистые гребки погнали суденышко гораздо быстрее, чем у хозяина. Глаза Михея снова превратились в щелочки, откуда подозрительно заблестели маленькие глазки. – Говоришь, сын боярский? А гребешь вон как! Федор от души расхохотался: – Я же сказал: много что умею! Мой отец Степан Иванович Колычев боярин небогатый, даром, что родичей вон каких имеет да княжича Юрия воспитывает! Наши владения в Деревской пятине не только людскими руками подняты, но и нашими с батюшкой. Я не только грести приучен, но и косить, топором работать, не очень умело, правда, но острие от обуха отличу… Гнутый вытаращился на своего попутчика во все глаза: – Да неужто бояре такими бывают?! – Бояре всякими бывают, – вздохнул Колычев, усиленно работая веслами. Дело близилось к вечеру, а плыть в ночи ему совсем не хотелось. Видя, что Колычев действительно не боится труда, Михей постепенно успокоился. Он уже представлял, как станет рассказывать в деревне о такой неожиданной встрече. Только подумать – боярский сын гребет в его лодке, а он сам сидит как боярин! Ну дела… Но похвастаться не удалось, когда Хижи уже были видны, Колычев вдруг попросил: – Ты лишнего-то не говори, ни к чему всем знать, кто я и откуда… Михей чуть помолчал и все же возмутился: – А чего ты боишься? Люди у нас хорошие, ежели ты к ним с добром, то и они не обидят. – Боюсь, – откровенно признался Колычев. – Не тать и не бежал, но княжеской немилости пока хоронюсь. Моих братьев кнутом на Москве били и казнили, почем зря! И дядю Федора Михайловича в узилище гноят. – Родных?! – ахнул Гнутый. – Троюродных, – мотнул головой Федор, – только от того не легче. Меня, может, и не тронули бы, да лучше быть нагим, да живым, чем в шубе и повешенным. – Это да, – согласился Михей. Чуть поразмышляв, он добавил: – Ты вот что, ты не говори, что Колычев да боярский сын. Скажи купецкий там, или дьяка какого поплоше. У нас ни тех, ни других никто в глаза не видывал, кроме меня, мало кто на берег плавает. Или того лучше, скажи, мол, ливонцы семью сгубили, а ты себя не помнишь… Вот и поживешь у нас. Только придется тебе, мил друг, поработать, даром никто кормить не станет, нет у нас лишнего-то… Когда лодка почти доплыла до берега и стали видны не только дома, но и люди, вышедшие встретить Михея, тот поинтересовался: |