Онлайн книга «Они поклялись победить»
|
– Рыл пятьдесят. Точнее сказать сложно, они же перемещаются. Ну, как индейцы в фильме, в натуре. Кайфуют, суки. И с чего? Надо бы обломить им кайф! – Перемирие вроде не закончилось, стрелять нельзя. – А мы и не будем стрелять. Мы духам «Синеву» хором споем. Пусть послушают, черти, гимн российских десантников! – «Синеву»? – Так точно. – А что? Давайте! Только так, чтобы во все глотки, чтобы над всей площадью и кварталом слышно было! – Сделаем, командир! Слушайте на КНП. И подпевайте! – Давай, Миша! И зазвучал над районом Грозного гимн российских десантников, которым только что предлагали сдаться в плен: Расплескалась синева, расплескалась, По тельняшкам разлилась, по беретам, Даже в сердце синева затерялась, Разлилась своим заманчивым цветом. Сначала гимн пели несколько бойцов, затем к ним присоединились все бойцы разведывательной роты. Песня набирала силу: За дюралевым бортом шум моторов, Синева лежит на крыльях, как краска. Ты не бойся синевы, не утонешь, Это сказочная быль, но не сказка. Песню подхватили десантники 9-й роты, за ними – 7-й: Помнишь, в детстве на коврах-самолетах Неизвестные открыли маршруты, А теперь нашлась нам в небе работа — Синевою наполнять парашюты. И загремела в унисон торжественно-угрожающе песня, волнами перекатываясь от позиции к позиции, символом стойкости и непобедимости российских десантников: Расплескалась синева, расплескалась, По петлицам разлилась, по погонам. Я хочу, чтоб наша жизнь продолжалась, По суровым, по десантным законам. И громче повторение: Я хочу, чтоб наша жизнь продолжалась, По суровым, по десантным законам. Последние слова гимна утонули в автоматных очередях разъяренных боевиков – они прекратили боевой хоровод и открыли огонь по позициям батальона. Но песня, допетая до конца, все плыла над привокзальной площадью… Опережая события, отмечу, что позже, где-то в феврале месяце, Голубятников узнал, что 4 января один из ведущих российских телеканалов передал в эфир интервью с полевым командиром, одним из ближайших сподвижников Дудаева. Полевой командир сказал – и это показывали на всю страну в новостях, – что с русскими войсками покончено. Грозный контролируется армией Ичкерии, только в районе железнодорожного вокзала пока еще обороняется кучка десантников, и их судьба будет решена в ближайшие часы. В следующем выпуске новостей телеведущий сообщил, что российские войска оставили Грозный. Подобная дезинформация вызвала понятную панику среди семей офицеров и прапорщиков в Рязани. Было неясно, что с батальоном, ведь это его личный состав оборонял привокзальную площадь. Женщины пришли в полк, требовали от командира разъяснения обстановки. Серебрянникову пришлось связываться и с Москвой, и с Тулой, и с Грозным. Наконец он успокоил женщин, сообщив, что информация, переданная по телевидению, не соответствует действительности, батальон продолжает удерживать занимаемые позиции и закрепился на плацдарме крепко, получая всю необходимую поддержку от вышестоящего командования российских войск, которые не только не оставили Грозный, но, напротив, с каждым часом укрепляют свои позиции. И не русские, а боевики несут большие потери. Командир полка успокоил женщин, а вот телеканал не удосужился дать опровержение переданной дезинформации. А позже, когда батальон, выполнив поставленные задачи в Чечне весной 1995 года, в мае вернулся в Рязань, Голубятникова в парке боевых машин нашел посыльный по штабу. Передал, что дежурный по полку просит командира батальона срочно явиться в штаб. Голубятников спросил – зачем? Командир полка вызывает? Посыльный ответил: нет, вам будут звонить из Парижа. Святослав крайне удивился: что это, неудачная шутка? Но прошел в дежурку. И действительно, вскоре раздался звонок. Дежурный передал трубку Голубятникову, и комбат услышал голос своего товарища еще по Суворовскому училищу, Анатолия Собина: – Слава, ты? – Толик? Откуда? – Привет, дружище! – Привет, откуда звонишь? Связь прекрасная. – А тебе не говорили? Из Парижа. В свое время, окончив Суворовское училище, друзья поступили в разные училища. Позже Святослав узнал, что Анатолий уволился из Вооруженных сил, уехал в Питер, окончил там юридический факультет и после окончания работал во французской крупной компании юристом. Собин продолжил: – Смотрел телевизор здесь, в Париже. Показывали интервью с Ковалевым. Тот о войне в Чечне рассказывал, как у нас все плохо, армия разбита… О том, как однажды он ходил на переговоры в район вокзала, там держал оборону батальон рязанских десантников. И как отвратительно его приняли. Даже комбат не соизволил встретиться, а замполит батальона вообще нахамил. Бойцы были агрессивно настроены. Несмотря на все убеждения, Голубятников будто через замполита сказал, что батальон не только не уйдет с вокзала, но и всю Ичкерию возьмет. Честно говоря, интервью вызвало смех. Лихо ты отшил парламентеров! – Да, было дело, я сейчас подробности и не помню, – ответил Голубятников. – Тебе Героя дали? – Присвоили. Но это не важно. Как ты-то на меня вышел? Прямо в полк. – Пришлось все связи подключить. Через Министерство обороны узнал, что ты в Рязани, а из Москвы меня связали прямо с дежурным. Хорошо, ты оказался на месте. Нам бы встретиться, Славик. Сколько не виделись… Святослав улыбнулся: – Извини, Толя, но в Париж у меня командировки не предвидится. Ни одному, ни с батальоном. – Шутку оценил. Узнаю кадета Голубятникова. Я скоро в Питер приеду. Может, туда выберешься? – Как приедешь, позвони, возможно, и выберусь. В Санкт-Петербурге друзья позже встретились. Вспоминали кадетскую юность и о злополучном интервью господина Ковалева не забыли. Смеялись. Тогда происходившее в начале января выглядело совершенно по-иному… Находившиеся на КНП батальона старшие офицеры улыбались, настроение поднялось. Юрченков показал большой палец правой руки: – Во, мужики! Пусть знают, суки бородатые, что десантников им никогда не победить. Стрельба прекратилась так же внезапно, как и началась. И тут же командир разведывательной роты капитан Телинский доложил: – Аркан! Я – Вьюга! И что за день сегодня? К нам опять гости. – Та же делегация? – удивился Голубятников. – Нет, я неверно выразился. К нам гость. Очередной парламентер, по виду солдат из тех, что в плену у духов. Пропустить? – Да, по той же схеме. |