
Онлайн книга «Они поклялись победить»
Тут уже не выдержал Тарасюк: – Дед, ну че ты тянешь кота за хвост? Задумал стрелять – стреляй; нет – опусти ружье. – А вы меня из автоматов? – Десант с женщинами и стариками не воюет. Должен бы знать, все же жизнь некороткую прожил. – Опущу, только скажите, зачем пришли. – Да за жратвой! От своих отстали, два дня плутаем по вашему гребаному Грозному, оголодали. Вот и решили пройтись по дому, глядишь, кто-нибудь что-нибудь и оставил. Прошлись на свою голову… – Я вам не дед, зовите Ахмадом. У меня сын такой же, как вы, в Иванове живет. – Старик опустил ружье. – Идите за мной. Только тихо! Жена простудилась, вечером только лекарства нашел, недавно уснула. Чеченец повернулся и вышел из комнаты. Руденко с Тарасюком переглянулись и пошли за ним. Вошли на кухню. Окно здесь тоже было забито фанерой. Ахмад зажег керосиновую лампу. – Огня с улицы не видно. Садитесь. – Он указал на табурет вокруг стола. Десантники присели, поставив автоматы между колен, держа в поле зрения коридор и готовые при необходимости вступить в бой. Чеченец посмотрел на них, спросил: – Курите? – Курим, а что? – ответил Руденко. – Есть курево-то? – Угостишь – не откажемся! Ахмад бросил на стол пачку «Беломора» и спички: – Угощайтесь, гости! Прикурив папиросу, сержант посмотрел на чеченца: – Значит, говоришь, твой сын в Иванове живет? Нормально! Ахмад нагнулся над столом: – Да, нормально, ненормально другое. Ненормально, что идет война, ненормально, что у власти бандиты, которые никак не разделят эту власть; ненормально, что русские и чеченские пацаны стреляют друг в друга, рвут на куски гранатами, а их матери сходят с ума над свежими могилами своих павших в безумной бойне сыновей. Ненормально, что вы голодными ночью лазаете по домам, а мы вздрагиваем от каждого шороха. Все, что происходит в Чечне, ненормально. А то, что мой сын счастливо живет с русской женой в русском городе, это нормально. Так и должно быть. Мир должен быть. Люди должны оставаться людьми, а не превращаться в диких зверей, в хищников, жаждущих крови. Руденко затушил выкуренную до мундштука папиросу. – Ты прекрасно знаешь, что мы здесь не по своей воле. На хрена нам твоя Чечня? Нам до дембеля полгода оставалось, как бросили сюда. Или ты думаешь, нам в кайф шарахаться по твоему Грозному и отбиваться от боевиков? Или они не боевики, а защитники мирного населения? Все скопом – и чеченцы, и арабы, и хрен его знает еще кто… Насмотрелись мы на них! И на их дела тоже. – Ладно! Хватит. Пустые разговоры, пустая трата времени. Давайте вещмешки. Много еды не дам, у самого продуктов в обрез, но двоим на сутки-другие хватит. Чеченец забрал у Тарасюка вещмешок, прошел по коридору до кладовки. Вскоре вернулся, поставил мешок на стол: – Тут три банки тушенки, три – консервов разных, банка соленых помидоров, лепешка, пачка папирос, спички, кусок мыла, полотенце. Уйти можете через подъезд, в доме дудаевцев нет. На ночевку лучше в развалины частного сектора уйти, там спокойней, особенно на окраине. Днем на улицу выходить не советую… Да кому я это говорю, сами уже знаете. Ваши крепко в парке стоят. И на вокзале. Но на вокзал вам не пробиться, а вот в парк можно. – И как же пройти заслоны духов? – спросил Руденко. – Духов? – усмехнулся чеченец. – Есть один переулок. Он начинается от соседнего квартала и идет по частному сектору параллельно парку, а потом резко поворачивает вправо. Так вот, от поворота до позиций ваших войск метров пятьдесят. В самом переулке гвардейцы Дудаева, у поворота их меньше, ну, а за поворотом вообще нет. Там ваши стреляют. До поворота можно пройти сектором. Но осторожно, не нарвитесь на посты. А нарветесь – шум поднимайте, свои вытащат. Руденко, прищурив глаза, сказал: – Ты как военный рассуждаешь. И откуда тебе известна обстановка у парка? – Я и был военным. Прапорщиком, старшиной роты. Кстати, десантной роты, десантного полка. В Афгане последние перед увольнением годы дослуживал. В Баграме. Поэтому и усмехнулся, услышав про духов. А обстановку откуда знаю? Друг мой недалеко живет, а сына его дудаевцы к себе забрали. Ходили с другом к нему, теплые вещи, еду относили. А он, Алим, как раз у поворота на посту посменно службу несет. В парке русские укрепились основательно. В секторе частном и дудаевских войск много, но пройти через них можно! Если идти аккуратно и если повезет. – А сколько тебе лет? – спросил чеченца Тарасюк. – Пятьдесят шесть. А выгляжу на семьдесят? Знаю… Пережил много в свое время. Не дай всевышний вам такое же пережить. Хотя сейчас вам не легче, чем было мне в далеком Афгане, в плену у духов… – В плену? Ты был в плену? – Да. Потом бежал. Но это долгая история, вам пора идти, да и мне что-то нездоровится. Тоже, наверное, простудился. Печку топить нечем. – А чего в подвал не спуститесь с женой? – Ты думаешь, в подвале лучше, чем здесь? – Все теплее! – Только что это… Ну, ладно, солдаты. Ступайте! И возвращайтесь домой живыми! Ваши жизни нам, чеченцам, не нужны. Руденко поднялся, передал вещмешок Тарасюку, взял в руки автомат. – Спасибо тебе, Ахмад! – Не за что. Идите с миром! В подъезд дверь открыта, она по коридору слева. – Ага! Ну, давай, Ахмад! Пошли мы. – Идите – и живите! Умирать вам рано. Бойцы отделения благополучно вернулись в дом размещения группы. Выложили на деревянный ящик, заменивший стол, продукты. Сомов, сразу же изъяв папиросы, спросил: – Где отоварились? Руденко рассказал о встрече с чеченцем. Больше всего капитана заинтересовала информация по переулку. Убрав продукты, он расстелил на ящике карту: – И где этот переулок? – Должен быть где-то рядом, – ответил сержант, – он один такой в частном секторе, с поворотом. – Угу! Так, вижу… До него ведет проулок, что недалеко отсюда, в глубине сектора. И до поворота по прямой… – Коробкой спичек, используя масштаб карты, капитан просчитал: – По прямой метров 700. Проулок выходит чуть слева к повороту. Интересно, с нашей стороны к нему втихую подобраться можно? – Может, разведку проведем? – предложил Руденко. – А что? Сходили же незаметно для духов к пятиэтажке? – Разведку, говоришь? Можно попробовать. Кто пойдет? – Да мы с Тарасюком и сходим. – Не устали? – Лучше по улице ползать, чем в этом склепе сидеть. Перекусим и пойдем! – Хорошо! – согласился замполит роты. – Пойдете правой стороной. Тихо, аккуратно, соблюдая особую осторожность по мере приближения к вражескому посту у перекрестка. Ясно? |