Онлайн книга «Признание моджахеда»
|
— Нет! — Но кто-то разобрал мост? И разобрал для того, чтобы взять нас. Почему неизвестные не проявляют себя? Водитель ответил: — Думаю, они не ожидали, что мы остановимся здесь, за сто метров от реки, так как планировали нападение возле моста. Неизвестные где-то там. — И долго бездействовать они не будут! Я вызываю Абдула, ты же переползай к русским, чтобы защитить их, если противник пойдет с флангов или от «зеленки». Я прикрою фронт. — Понял! — Давай! Хусейн начал отползать в сторону куста, где затаились российские журналисты. Он появился в секторе обстрела бандитов Исмаил-Хана в тот момент, когда Юнус извлек из чехла рацию. Увидев это, Хадрияр приказал боевикам: — Ахмад, убей водителя, мой — Юнус! Рахим! После обстрела шакалов Абдула — рывок к журналистам! Приготовились! Ахмад, как и Хадрияр, вскинул автомат: — Я готов. Командир! Рахим доложил: — К броску готов! — Огонь! Хадрияр выстрелил в тот момент, когда Юнус включил рацию. Пуля попала в голову помощнику Абдула. Станция выпала из рук, сам Юнус, дернувшийся в судороге, завалился набок. Секундой позже короткой очередью Ахмад поразил Хусейна. Тот вскрикнул и уткнулся в камни, опустив оружие. Рахим бросился к кустам, где укрылась российская съемочная группа. Хадрияр поднялся. Его примеру последовал Ахмад. Они смотрели на Рахима. Тот, подбежав к кусту, что-то крикнул. Из укрытия встали двое мужчин и женщина. Заместитель Исмаил-Хана довольно цокнул языком: — Ну вот и все! Выстрелы вряд ли слышали в Баррияре, перевал — прекрасный экран отражения шумов. Первый этап проведен успешно! Идем к заложникам. Именно так теперь будут именоваться господа русские журналисты! Вперед, Ахмад! — Слушаюсь, командир! Хадрияр с Ахмадом направились к съемочной группе, стоявшей перед Рахимом, державшим журналистов на прицеле своего автомата. Услышав одиночный выстрел, а затем автоматную очередь, Валентина невольно вскрикнула, Сергинский, словно потеряв голос, не пытаясь скрыть животный страх, просипел: — Что это? И только сохранивший самообладание Дольский сплюнул на землю: — Попали мы, вот что! Он выглянул из-за ветвей, увидел распростертого на дороге водителя и завалившегося набок у джипа Юнуса, чертыхнулся: — Точно! Попали! Сергинский воскликнул: — Но я не хочу! Где гарантии этого Абдула? Дольский приказал: — Чего ты не хочешь? В плен к духам? А кто хочет? И будь, наконец, мужиком, мать твою, начальник! А гарантии… вон они… лежат трупами в пыли. Договорить Владимир не успел. Перед кустом возник афганец в камуфлированной форме и приказал: — Всем встать! Ко мне! Приехали, нечестивцы! И без лишних движений, а то пристрелю, как бешеных псов! Ну? Ко мне, шакалы! Журналисты вышли на открытую местность. Душман не заметил, как Дольский, сохранивший самообладание, во время нахождения в кустах снимал происходящее на плато. И успел заменить кассеты, отбросив отснятую в ближайшую яму. Сергинского трясло. Валентина, также испытывающая страх, но державшая себя в руках, презрительно взглянула на руководителя съемочной группы: — Да не трясись ты как осиновый лист. Еще не все потеряно. Душман крикнул: — Молчать! К нему подошли еще двое. Один из них, старший по возрасту и положению, осмотрел журналистов, остановив свой взгляд на женщине: — Так вот вы какие, гости Абдула? Кто из вас главный? Впрочем, я и сам вижу. Он подошел к Сергинскому: — Я — Хадрияр. Кто ты? — Я? Я это… старший съемочной группы. Понимаете, господин Хадрияр, мы не военные, мы не имели отношения к прошедшей войне, мы журналисты, на нас распространяется… Хадрияр прервал Сергинского: — Теперь на вас распространяются только мои приказы. И приказы моего начальника, яхши? — Яхши! Яхши! Хадрияр подошел к женщине: — Госпожа Туркина? Валентина Борисовна? — Откуда вы меня знаете? Помощник Исмаил-Хана рассмеялся: — Как же мне не знать тебя, девочка, если все то, что произошло, было подготовлено ради тебя? — Ради меня? Вы хотите сказать, что… — Да, красавица… именно это я и хотел сказать. Нам нужна ты! И от того, как поведешь себя дальше, будет зависеть не только твоя жизнь, но и жизнь твоих друзей! — Ничего не понимаю! — Скоро поймешь! Ахмад сказал: — Хаджа! Пора уходить. Скоро сюда могут подойти люди Абдула! Хадрияр кивнул: — Да! Уходим! — Он повернулся к Рахиму: — Веди их к машине! Быстро! Рахим ткнул автоматом в живот Сергинского: — Жить хочешь, грязная свинья? — Да, конечно! — Тогда посмотри назад! Сергинский обернулся. Рахим спросил: — Просеку в «зеленке» видишь? — Вижу! — Бегом туда вместе со своими подчиненными. И скажи им, чтобы бежали весело, не давая мне повода стрелять. Пошли! Съемочная группа побежала к просеке. — Джип Абдула взорвем? — спросил Ахмад. — Не надо! Пусть его люди, а потом и он сам увидят, что здесь произошло. — Но они возьмут наш след! — И что? Пусть берут. Да он им и не нужен. Абдул без труда поймет, кто перехватил его гостей. Вот только сделать ничего не сможет. У него осталось не более десятка воинов. И потом, понимать это одно, а достоверно знать — совсем другое. Исмаил-Хан наверняка заявит, что не имеет к похищению русских журналистов никакого отношения. А может, напротив, специально спровоцирует Абдула на попытку освобождения заложников, дабы разделаться с ним и забрать под себя весь район барриярской «зеленки». Но это его дело. Мы же тоже уходим. За мной! Хадрияр с Ахмадом догнали группу, когда та вышла к спрятанному в лесном массиве «УАЗу». Сергинского, Дольского, Туркину сковали между собой наручниками, Ахмад устроился сзади, на откидном сиденье, Хадрияр и Рахим впереди. Армейский внедорожник выехал из просеки и резво, поднимая за собой шлейф пыли, поехал на восток. * * * Кишлак Баррияр, понедельник, 11 июля, 10:40. Вышедший из дома Абдул взглянул на часы, подозвал к себе помощника: |