Онлайн книга «Горец»
|
Вербин встал: – Так, все, мужики. С четверга вы в отпуске! Алешин усмехнулся: – Вы же только предложили убыть в отпуск, а сейчас, получается, приказываете? – Ты хочешь здесь ждать приказа? – Конечно! Я хату здесь, пока на родине квартиру не выделят, не оставлю. До последнего вздоха буду держать оборону. Спросил Дементьев: – А если бумага поступит завтра? – Я попрошу доведение приказа до субботы! – Отвальную будем делать? Положено! – Будем. Поминки вместо отвальной! Завтра же вечером, в офицерском клубе. На ресторан «Джербет» не рассчитывайте. И вообще, до обеда из гарнизона в поселок выезд запрещаю! Вопросы? Нет вопросов! Свободны. Дементьев, выходя из кабинета, обернулся: – Надо бы проверить, действительно ли Мирза по-мирному уладил дела с семьей изнасилованной девушки. – Проверю! Через особистов полка. Тебе отчет в письменной виде представить или устного доклада будет достаточно? – Достаточно устного доклада! – Завтра ты его получишь! – Договорились! Дементьев вышел из штаба. У курилки его ждали Алешин с Григорьевым. Командир диверсионно-штурмовой группы спросил: – И что дальше? Григорьев сказал: – Предлагаю поправить здоровье! – Нам же запрещен выезд из гарнизона? – Да я один слетаю в «Джербет». Заодно узнаю, как дела у Раджана. А? Как смотрите на данное предложение, товарищи офицеры? Алешин пожал плечами: – Да можно в принципе, хотя я лично не болею. – Так и я не болею. Просто настроение дерьмовое, да тошнота нет-нет подкатит к горлу. Дементьев отрицательно покачал головой: – Вы как хотите, а я пас! Вчерашнего и утреннего по горло хватило. Спать хочу. Пойду высплюсь. Прапорщик сказал: – Эгоист ты, Андрюх! Мы с Вадимом тоже не спали, точнее, легли в одно и то же с тобой время. Однако компанию не разбиваем! – Нет, мужики, не хочу! Да и будет еще время нажраться. – Так я же не нажраться предлагаю, а слегка улучшить самочувствие. – И все равно нет! – Ну, как знаешь! Вадим, ты тоже пас? – Я выпью! – Вот это другое дело. Дементьев попрощался с сослуживцами: – Удачного вам дня! И направился в офицерское общежитие. На развод его не вызвали, и он выспался. Проснувшись около четырех часов, решил вновь набрать городской номер матери, какое-то тревожное предчувствие завладело офицером. Но телефон, как и прежде, ответил длинными гудками. Дементьев оделся в форму, прошел в часть. В казарму размещения отряда специального назначения. Встретил его командир третьей штурмовой группы старший лейтенант Орлов. Капитан спросил у него: – Ну, как дела в подразделении? Орлов пожал плечами: – Да как обычно. Ребята удручены, многие чемоданы пакуют. Нам здесь и делать нечего. Твоим в морг форму новую отвезли. Гробы вроде тоже сварили. Завтра с утра должны подвезти ребят. – Понятно! Алешина с Григорьевым не видел? – Были! Часа два назад. Поддатые, но не пьяные. – Чего приходили? – А черт их знает! Зашли, покрутились в казарме и ушли. – Куда, не знаешь? – Нет! Машину Диман в парк поставил. Может, к Алешину завернули? Не будут же они по городку болтаться?! – Кто знает! Ладно. Во сколько машина пойдет за ребятами? – Планировали на 8.00, но если хочешь, то можешь уточнить время у дежурного по парку. – Да нет! В парк не пойду! Орлов спросил: – Ты едешь в отпуск? – А чего тут делать? – Верно, я вот тоже думаю свалить. Сдам дежурство, помяну мужиков и в четверг, как документы получу, на автобусе махну в Ростов. Дементьев вышел из казармы, прошел по аллее, ведущей в штаб. На скамейке под разлапистым деревом присел на скамейку. Закурил сигарету. Так, непрерывно куря, Андрей просидел до восьми часов. Следующий день выдался хмурым. Неожиданно пошел мелкий дождь, впрочем, недолгий. В 9.00 привезенные из морга гробы с погибшими в бою у Кентума спецназовцами выставили на специальных помостах на плацу полка. С трибуны свисали черные полотенца. В 10.00 весь личный состав гарнизона выстроился перед гробами. Подошли и женщины с детьми в траурных одеяниях. Командир отряда поднялся на трибуну, произнес речь. Женщины смахивали слезы. После чего под траурную музыку, склонив знамя, церемониальным маршем мимо трибуны и гробов прошел личный состав полка, отряда и вертолетной эскадрильи. Над плацем пролетели два вертолета огневой поддержки «Ми-24», выпустившие вместо прощального салюта тепловые заряды. Группа Алешина дала трехкратный оружейный залп. На этом под звуки государственного гимна траурная церемония была закончена, и гробы с телами спецназовцев перевезли в клуб, откуда вечером их должны были отправить по месту захоронения, на родину. Тяжело далась эта церемония капитану Дементьеву. Он не мог избавиться от чувства вины. Что бы ни говорили, но он в любой ситуации в первую очередь должен был обеспечить жизнь своим подчиненным. И он обеспечивал ранее, выполняя сложные боевые задания. А вот на последнем выходе не смог. Не просчитал вероятность применения Кабаном резервной группы. И сейчас он читал в глазах родственников трех спецов, прибывших на прощание, немое осуждение. Да и остальные смотрели на него с укором. Вот, мол, людей положил, а сам живой и невредимый. Стоишь, опустив голову. В действительности, конечно, никто не упрекал и не винил капитана. Но чувствовал себя Андрей скверно. Поэтому после того, как гробы убрали с плаца, личный состав развели по казармам, он не пошел к своим сослуживцам. Отошел за кустарник, росший вокруг плаца, у одинокого, как он сам, дерева встал, нервно куря сигарету. Неожиданно появилась медсестра отряда, Надежда Дерник. Тихо подошла, взяла его ладонь в свою руку: – Знаю, Андрюша, тебе сейчас плохо. И что-либо говорить бесполезно. Но нельзя так казниться. Ты же ни в чем не виноват. И мог сейчас не стоять здесь, а лежать в цинковом гробу рядом с подчиненными. Ты же не прятался за их спины, воевал вместе со всеми. Наверняка старался быть впереди, и я знаю, если бы мог, то закрыл бы своим телом ребят. Но ты не мог. Успокойся, пожалуйста. Дементьев отстранил руку: – Спасибо за поддержку, но будет лучше, если ты уйдешь. – Но почему ты так со мной? Андрей повысил голос: |