Онлайн книга «Кровь за кровь»
|
– Давно? – Недавно. Бандиты подошли к дому, на крыльце разулись, сменив туфли и ботинки на тапки, вошли в сени. Оттуда прошли в горницу, большую комнату с русской печкой вдоль стены. За деревянным столом на лавке, сложив перед собой руки, сидел крупный мужчина – Демьян. В стороне, в старом кресле восседала его любовница, Вера Николаевна Авдотьева, или Верунчик. Раньше все завали ее Метлой, она обслуживала дальнобойщиков на стоянке при въезде в город. До тех пор, пока ее не забрал к себе Демьян. Как была Верка проституткой, так и оставалась ею, только обслуживала всего одного клиента, и Метлой ее звать никто не смел – Демьян запретил, а его слово в банде – закон. Верка курила длинную тонкую сигарету, сбрасывая пепел на ветхие половики. Степаныч, закрыв двери, ушел за занавеску, где у него была оборудована лежанка. Ушел спать. В 73 года он не страдал бессонницей и спал крепко, без сновидений. Демьянов приказал: – Гусь! Во двор, к «Ниве». Оттуда следи за улицей. – И чего заходил? – вздохнул Гусин. – Только зря разувался. Сразу бы и передал через старика быть на стреме. – Поговори еще! Ушел! Гусин вышел в сени. Кожанову Демьянов указал на скамейку напротив себя: – Присаживайся, Кожан, показывай, что принес. – На стол все выложить или в кейсе посмотришь? – Высыпай! Все одно перекладывать в сумку. На стол посыпались драгоценности. Верка бросила в пепельницу окурок, встала. Глаза ее заблестели. Взглянув на любовницу, Демьянов рявкнул: – Сядь! Не для тебя игрушки. Верка фыркнула, но подчинилась, прикурив новую сигарету, продолжая алчно смотреть на кучу драгоценных украшений. Кожан открыл кейс, выложил пачки денег. – Здесь три лимона в рублях и пятьдесят тысяч евро! – Это все, что вы взяли на хате Голубева? – Да. – Дом обыскивал? – Лично! Были в хате еще какие-то картины, статуэтки, может, и дорогие, серебро – ложки, вилки, – но ты о них ничего не говорил. – Потому и не говорил, что особой ценности вся эта мелочь не представляет. А вот денег маловато; я думал, Голубев дома больше бабла держит! – Может, пока есть время, офис его вскроем? – предложил Кожан. – Наверняка там найдется чем поживиться! Демьянов строго посмотрел на подельника: – Запомни, Кожан, теперь мы работаем по наводке. Поступил заказ – выполняем. И никакой самодеятельности. – Да помню! А как насчет гонорара? Мужики беспокоились, не кинул бы… – Чего? Это когда я кого кидал? – Так я ничего, мужики беспокоятся… – Беспокоятся они… Возьми из этих два лимона, рассчитайся. Каждому по 500 тысяч. – Мне, как старшему, больше бы следовало заплатить. Гусь в тачке сидел, Лысый – во дворе; все дело, считай, мы с Окунем провернули. – Не жмись. Ладно, возьми себе еще десять штук евро! – Это дело! Кейсом воспользоваться можно или его в утиль? – В утиль, а бабло по карманам разложи, недолго с собой таскать. Кожанов рассовал деньги по карманам, десять тысяч евро засунул в потайной карман, где хранилась спичечная коробка с анашой. Остальное Демьян сгреб в небольшую спортивную сумку, закрыл «молнию». Крикнул в сторону занавески, за которой скрылся хозяин дома: – Степаныч! В ответ донесся храп. – Ну и старик! В его годы люди бессонницей страдают, а этот спит. Демьянов достал из кармана две пятитысячные купюры: – На! Отдашь ему, как проснется. За неудобства. – Не много ли? – Ты, Кожан, по-моему, стал говорить много, не кажется? – Лады, сказал передать – передам! Мужиков встречу, рассчитаюсь со всеми, дальше что? – Всем на дно, по хатам! – приказал Демьян. – В кабаки, бордели, казино ни ногой. Шлюх, если невмоготу, домой вызывать. Пить не до одури, и только дома. Вести себя тихо и быть в готовности собраться по первому сигналу, а значит, мобилы держать постоянно включенными. Понял? – Понял, Демьян! – И предупреди своих мужиков, Кожан: если что, церемониться не буду. Завалю! – Предупрежу, да и знают они все! – Напомнить еще раз лишним не будет. Все, раз у тебя вопросов нет, мы с Верунчиком уходим. Отзвонись, как твои закончат все и осядут на хатах. Да, чуть не забыл! Перед уходом поменяй покрышки на «Ниве»; старые в реку, новые на диски. Теперь все. До встречи! – До встречи, Демьян. Главарь банды поднялся, взглянул на любовницу: – Пошли, Вера! Через сени и сад к тачке. На хату поедем, отдохнем. – Я выпить хочу! – По дороге возьмем. Демьянов достал сотовый: – Кузнец! Ты на месте? Верно… заводи, мы с Верунчиком возвращаемся. У тебя там все спокойно?.. Хорошо. Жди! Демьян махнул Кожану рукой и, подхватив за талию фигуристую сожительницу, вышел с ней в сени. Кожанов подождал пять минут и позвонил Окунько: – Как дела? – Нормалек, проехал промзону, подъезжаю к автосервису. Минут через десять буду у Гиви. – Лысый? – Сзади прет. – Ментов не было по дороге? – Нет. – Давай, удачи, я у Степаныча! – Демьян расплатился? – Да, бабки у меня. – Ништяк! Сообщу Лысому, а то он нервничает. – Ты бы не нервничал. – Я теперь не в счет… – Не в счет тот, кого списывают, как Голубева. Кожанов отключил телефон, бросил на стол пятитысячные купюры, предназначенные Степанычу, вышел на улицу. Гусин сидел под навесом. Кожан подошел к нему: – Пойдем выпьем, согреешься, а потом заменишь скаты у «Нивы». – А где их взять-то, новые скаты? – Демьян сказал, где-то здесь лежат, найдешь. Старые отнесешь к реке и в воду, туда, где осока растет. Отнесешь, а не откатишь! – Жалко, резину только что свежую поставили… – Резину какую-то ему жалко, а себя нет? Если по ней нас менты вычислят? – Так следов не оставили же. Дождь все смыл. – Гусь! Ты и дальше бакланить будешь? – А толку… Ладно, пойдем на хату. Выпить не помешает, а то простуда свалит. Да, кстати, Демьян бабло отдал? – Отдал! – Тогда ты мне сразу мою долю выделишь? |