Онлайн книга «Генеральная зачистка»
|
– Возможно… – Шепель вновь обратился к девочке: – А откуда возили, не знаешь? – Не знаю. – Нам очень важно это знать. – Рабов до сих пор на этой машине возят, так, Тоня? – спросил Самойлов. – Да, – ответила девочка. – Она встает в переулке недалеко от стоянки. Как стемнеет, нас туда охранники по нескольку человек переводили. Так же и утром по нескольку человек заводили или в переход, или оставляли у Курского вокзала. В городе за нами другие люди смотрели. – Ну вот, – воскликнул Самойлов, – надо проследить эту колымагу, когда она малолеток из города повезет, и определить место их содержания. А дальше – дело техники. – Это обсудим позже, наедине, – остановил его майор. – А скажи, Тоня, когда вас из Москвы за город возили, ничего особенного по пути не происходило? – Да нет. Вот только… – Что? – Один охранник, Витек, с нами в кузове ездит. Еще в машине водитель Гарик и Филя. Этот Филя – начальник у охраны машины. – Так! – Когда мы выезжаем из Москвы, то он всегда ругается на пробки, особенно на какие-то светофоры. – Светофоры? – Да, он по телефону обычно говорит: «Опять в Люберцах встали». – В Люберцах? – Да… – Значит, вы выезжаете по Волгоградке. Понятно… Что еще тебе запомнилось, Тоня? Девочка нахмурила лобик: – Машина часто заезжает к «Макдоналдсу». – Есть там такое заведение. Ужин себе покупают? – Да, какие-то тейси… – «Биг Тейсти»? – Наверное. Толстый бутерброд с мясом и капустой. – Да, точно… А вам не покупают? – Не, нам такой еды не дают… Один раз заезжали к какому-то магазину. В будку поставили коробки. Филя еще с кем-то торговался – за тухлятину, мол, а столько бабок просишь? А тот ему сказал: вашим дебилам и это за счастье, а насчет бабок пусть Депутат с боссом договариваются. Сколько сказано, столько и надо платить. – Гады… Просроченные продукты спихивают для кормежки рабов… – скрипнул зубами Самойлов. – Ясно, – кивнул Шепель. – А как вы от «Макдоналдса» едете? Прямо или сворачиваете куда-нибудь? – Машина сворачивает направо. Проедет где-то полчаса – и сворачивает. – Так, хорошо! Дальше? – Едем по новой дороге, а потом фургон быстро сворачивает налево. Вот там машину трясет сильно. А потом она заезжает в ворота, нас высаживают и заводят в барак. – Что за барак? – Обычный барак, только комнаты большие. В одной девочек закрывают, в другой – мальчишек, в третьей – инвалидов взрослых. Их с нами там четверо живет. Молодая женщина, старик и двое мужчин лет под сорок. У кого одной ноги нет, у кого обеих, на колясках они. Потом дают еду в одном общем котле и ведро воды. Перед сном всех выводят в туалет. Он двойной, большой. – Если есть ворота, то есть и забор? – Да, забор есть, бетонный, высокий. – И из-за него ничего вокруг не видно? Подумав, девочка ответила: – Слева роща, недалеко. Ее видно. А еще я видела, когда ворота были открыты, прямо напротив них, но вдалеке, – дома большие в ряд. Больше ничего не видела. – Ты молодец! – улыбнулся Шепель. – И этого нам хватит, чтобы определить, где находится ваш барак. – В нем еще подвал есть. Тоже большой. Туда сажают тех, кто денег не соберет или в чем-нибудь провинится. Петька как-то в драку на бабку Зину полез, так его на два дня туда закрыли. А в подвале холодно, и есть-пить не дают. – А сколько человек охраняют территорию? – поинтересовался Самойлов. – Не знаю, – пожала плечами девочка. – Нас же закрывают. Окна краской снаружи закрашены, ничего не видать. – А в комнатах тепло? – Зимой тепло. Печки-буржуйки стоят, а вот летом жарко, душно. Да мы этого не замечаем. Поели, в туалет сходили – и спать. За день так устанешь, ни до чего… – И много вас таких в этом сарае? – Без инвалидов человек тридцать. Десять девчонок, остальные пацаны. – Как же вы в машине умещаетесь? – Так я самая старшая, а есть ребята и по шесть лет, даже по пять; младшей девчонке восемь. Она пока побирается. Мужикам ее года через два отдавать начнут. – Не начнут! – зло воскликнул Шепель. – Недолго этим уродам по земле ходить. – Может, хватит пока расспросов? – встрял Самойлов. – Да мы уже и так знаем все, чтобы найти этот «приют для бездомных». – Я вам не сказала еще одного, – подала голос Тоня. – Тетка Зинка говорила, что завтра нас с Петькой приедет проведать мать. – Да, кстати, а как это происходит? – Ее привозит мужик один. Тетка Зинка зовет его Рябым. – Рябым? Почему? – поинтересовался Шепель. – А у него вся морда в оспинах, противный мужик такой. – Ты сказала, привозит, а на чем, не знаешь? – Не знаю. Хотя… как-то этот Рябой говорил тетке Зине: пока мы с матерью будем, он свою «старушку» в ближайший сервис покажет, что-то где-то стучит у него. А тетка Зина ему, мол, давно надо развалюху твою поменять. А он ответил – по весне возьму иномарку. И засмеялся – буду, говорит, шлюх по клиентам с комфортом развозить. – Так! Значит, у него отечественный и далеко не новый автомобиль. Это уже кое-что… А чем еще он, кроме оспин, от других людей отличается? – Да ничем. Ну, если только все время – и зимой, и летом – в спортивных костюмах ходит и в кроссовках. А на голове шапочка. Да, еще у него печатка на левой руке. – Отлично. Ты молодчина. Получается, если твою маму привозит на встречу Рябой, то он должен знать, где бандиты держат ее. – Наверное… – Ну, все пока. Вижу, ты устала. Отдохни. А вечером, если еще что вспомнишь, скажешь, хорошо? – Шепель повернулся к тестю. – Я все организую, предоставлю девочке отдельную спальню… Что ж это в стране творится, Миша? – Вам лучше знать… – Ты опять за свое! – Не обращайте внимания, просто я сейчас очень злой. – Понятно… Пойдем со мной, Тоня, – позвал Туркин девчушку, – я провожу тебя в комнату, где ты сможешь отдохнуть. Туркин увел Тоню. Самойлов посмотрел на Шепеля: – Какие мысли, Миша? – А ты еще не въехал? – Будем контролировать мать Тони? – Естественно. Нам по-любому сначала ее освобождать придется. И сразу же за ней – детей. |