Онлайн книга «Вернуться живым невозможно»
|
— Принял! Вьюжин хотел переключить станцию на Гончарова, но та издала сигнал вызова. Майор ответил: — Вьюн на связи! Услышал в динамике: — Я – Мамай! Только что Флинт подсказал, что отряд выйдет к усадьбе где-то минут через десять. Он запомнил дорогу, когда его впервые доставляли к Абделю. — Принял! Вывожу подгруппу на рубеж штурма. Сигнал для меня – начало действий тобой! — Принял! Майор переключился на Гончарова. — Гончар! Ты на хребте? — А где ж еще? — Тогда так! Двигайся срочно к восточному посту и снимай его. По окончании отработки духов доклад! Срочно, Гончар! — Принял, командир, выполняю! Вьюжин вызвал Буракова: — Бурлак, быстро к западному посту! И вали в нем наблюдателей! Лучше, если без выстрелов! И поторопись! Мамай с Флинтом на подходе. Минут через десять выйдут к усадьбе. После доклада экстренный спуск и блокирование западного направления! — Понял, Игорь! Выхожу на духов! Гончаров, получив приказ, привел в готовность бесшумный «Вал», тенью проскользнул к посту. Но его услышали наблюдатели. Правда, слишком поздно для того, чтобы успеть что-либо предпринять против офицера спецназа. Они резко сели, потянулись к автоматам, оглядевшись по сторонам. И увидели противника во всем черном. Он стоял на хребте, подняв то ли автомат, то ли винтовку странной формы. Гончар дважды выстрелил. Два хлопка, и пули, выпущенные из «Вала», ударили в головы афганцев, заставив духов мгновенно рухнуть на лежанку своего теперь уже бывшего поста. Гончаров вызвал Вьюжина: — Вьюн! Гончар! — Слушаю! — Восточный пост в минусе! — Отлично! — Спускаюсь на середину склона и занимаю позицию среди сосен. Оттуда я могу бить из «Вала»! — Давай, Гончар! Вперед! Одновременно с напарником по боевой двойке к своему посту двинулся Бураков. Ему удалось добраться до каменного сооружения так, что наблюдатели не проснулись, хотя время приближалось к девяти часам утра. Аккуратно отложив в сторону гранатомет, огнемет и автомат, капитан извлек из ножен острый десантный нож. Перешагнул через невысокий бруствер. Душманы лежали, прижавшись спинами друг к другу, накрывшись почти с головой теплыми, грубыми верблюжьими попонами-одеялами. Бураков бросился на них. Один взмах вооруженной руки, и правый дух захрипел перерезанным горлом. Второй взмах, и нож капитана вонзился в шею другого душмана. Сделав дело, Бураков резко поднялся, дабы не испачкаться в крови, которая обильно хлынула из ран начавших дергаться в предсмертных судорогах, хрипящих боевиков. Вытерев нож об одеяло, капитан вложил его в ножны, перепрыгнул через каменную преграду и вызвал Вьюжина. Командир «Стрелы» ответил немедленно: — На связи! — Я – Бурлак! Западный пост ликвидирован! — Молодец! Давай вниз и блокируй усадьбу от подножия склона. На спуск тебе от силы четыре минуты. — Спускаться – не подниматься! Выполняю! Вьюжин встал, держа пулемет в правой руке, быстро, насколько позволял рельеф вершины перевала, пошел на восток. Вскоре увидел трещину и след от лежавшего недавно на траве тела – прежнюю позицию прапорщика Бутко. Посмотрел вниз. Вот и карниз, трещина проходима. Площадка действительно удобная. В принципе, и с этой позиции Вьюжин мог плотно накрыть усадьбу и кишлак пулеметным огнем, но с карниза все же удобнее. Спускаясь, вызвал Бутко: — Жора, Вьюн! Как дела? Прапорщик ответил: — Нормалек, командир! Устроился в ямке, лучше не придумаешь! К бою готов! — Сигнал для открытия огня – начало штурма ребятами Мамая! — Понял! — С тобой все! Связь только по необходимости! Огнемет и гранатомет применять только по моему приказу и указанной мной цели! — Принял, командир! — Удачи, Жора! — Всем нам удачи! Тут же прошли доклады Буракова и Гончарова о том, что офицеры заняли рубеж штурма. Вьюжин взглянул на часы. 8.45. Сработали оперативно. С момента сообщения Мамаева прошло семь минут. Перекрыты все нормативы. Да и какие, к черту, на войне нормативы?! Конный отряд, ведомый человеком Абделя Турусом, подошел к утесу, за которым открывался кишлак Назари. Турус поднял руку вверх. Отряд остановился. Главарь подъехал к Флинту: — Ну вот и приехали! Я свою работу выполнил и покидаю вас, у меня дела возле Сарди! Мамаев заподозрил неладное. Впрочем, и Флинт почувствовал подвох. Он вскинул автомат, направив его в грудь афганца. — Дела, говоришь? Потерпят твои дела! Почему не докладываешь Абделю о нашем прибытии? Полевой командир шейха усмехнулся: — Действительно, не доложил! Забыл! Он полез в карман. Флинт крикнул Мамаеву: — Охотник, взять на прицел сопровождение! И если кто дернется, стрелять на поражение! Офицеры спецназа и без команды наемника, просчитав обстановку, уже держали людей Туруса под прицелом своих автоматов. Пуштун вновь усмехнулся, извлек радиостанцию. — Абделя вызывает Турус! Ответил Талбок: — Турус? Вы уже здесь? — Да, за утесом! Флинт сказал: — Пусть Талбок передаст рацию Абделю. Турус произнес: — Талбок! Флинт требует на связь шейха! — Это невозможно! Шейх спустился вниз, встречать гостей, его станция осталась в кабинете. Харт с Мамаевым слышали разговор между боевиками, переглянулись. Мамаев сощурил глаза, осмотрелся и неожиданно крикнул: — Группа! Штурм! Флинт соскочил с лошади и прильнул к скалам, не пытаясь бежать. Он просто не стал стрелять. Мамаев, Лебеденко и Дубов все решили сами. Капитан снес полчерепа Турусу, Лебеденко сразил очередью сразу трех скучившихся душманов. Пятый попытался скрыться, но его настигла пуля Дубова. Мамаев крикнул наемнику: — Быстро на место! И в эфир: — Вьюн! Я начал! И только выскочив к ближайшим кибиткам, прострелив их из автоматов, капитан услышал в динамике: — На пороге дух! Его не валить. Помощник шейха увидал четырех всадников, выскочивших из-за поворота, ведя стрельбу влево и вправо, и бросился на каменную брусчатку дворика усадьбы Абделя. По конникам одновременно изо всех окон-бойниц ударили автоматы. Пули подняли фонтаны пыли и каменной крошки перед подгруппой Мамаева, которая стремительно сблизилась с усадьбой и, спешившись, бросилась под укрытие забора. |