Онлайн книга «Мертвое ущелье»
|
Дверь открылась, в проеме показался молодой лейтенант, с пистолетом в руке. Страхуется парнишка. Ствол на «губе» в обычной ситуации положено держать в кобуре и на предохранителе. Но, возможно, начкар насчет Бекетова получил особые распоряжения. Лейтенант приказал: — Арестованный Бекетов, встать и следовать в туалетную комнату! Напряженный вид молодого, необстрелянного офицера вызвал невеселую усмешку у боевого капитана: — Не суетись, лейтенант. Докурю сигарету, и пойдем в туалет с умывальником. А пока расслабься да ствол убери. Или не знаешь заповеди: достал оружие — стреляй? Пистолет не игрушка. Убери от греха подальше! — Вы мне угрожаете? — Угу! Обезоружу в коридоре, и кончится твоя жизнь, а моя мне безразлична. Лейтенант замялся: — Вы это, прекратите разговоры! — Есть, товарищ лейтенант! — Вы мне не товарищ! — В господа успел выбиться? — Вам вообще разговаривать с охраной не положено! — Так заткнись сам! Затушив окурок и взяв полотенце с бритвой, зубной щеткой, пастой и мылом в мыльнице, пошел на выход. Начкар отпрянул от двери вправо. Капитан вышел в коридор. Лейтенант застыл вместе с солдатом-часовым шагах в трех от Бекетова, направив на него штатное оружие. Юрий вновь усмехнулся и свернул влево. Именно там, в левом крыле, находился туалет и умывальник. Охрана последовала за ним, соблюдая необходимую дистанцию. Все это казалось Бекетову сном. Но он, к сожалению, не спал. Приведя себя в порядок, Бекетов вернулся в камеру. Лейтенант закрыл за ним дверь и через окошко повеселевшим голосом объявил о том, что завтрак арестованному будет доставлен ровно в 8–00. В семь часов дверь открылась. Бекетов взглянул на проем и увидел комбата. Тот вошел в камеру под причитания начальника караула: — Товарищ подполковник, приближаться к арестованному нельзя. Белянин бросил начальнику караула: — Уйди! Закрой дверь и испарись! — Но у меня инструкции! Комбат не выдержал: — Тебе, лейтенант, мое распоряжение непонятно? — Но я же о вашей безопасности забочусь! — Уйди, заботливый. О ней я сам как-нибудь позабочусь! Начальник караула обиженно хмыкнул и вышел в коридор, не забыв на замок закрыть дверь и произнести уже из окошка: — Если что, товарищ подполковник, я рядом. Белянин обернулся, чтобы послать надоедливого лейтенанта куда подальше, но тот своевременно убрал физиономию. Комбат же, осмотрев камеру, присел напротив Бекетова, положив сильные руки на стол. Спросил: — А чего они тебе окно закрыли? Капитан пожал плечами: — Не знаю! Боятся, наверное, что попытаюсь сбежать! Да мне все равно, пусть хоть наглухо муруют тут. — Это что за настроение, Бекетов? Юрий ответил: — Как раз по обстановке, командир! — Понимаю. Попал ты, Бекетов, крепко. — Вы зачем пришли? Душу рвать? Так она и без вас болтается клочьями! — А кто виноват, Юра? Капитан поднялся, повысив голос: — Я виноват! Я продался духам! До этого мочил их нещадно, а тут взял и продался. И связь с ними у меня оказалась, и взвод Жарова я отвел во время прорыва, и бойцов своих под пули подставил. Комбат указал капитану на стул: — Присядь и успокойся. В батальоне никто не верит, что ты продался. Совершил ошибку — возможно, их и не такие профи совершают, но не продался! — Да не совершал я никакой ошибки. И если не Жаров, пост выполнил бы задачу! Но он самовольно увел взвод с позиций! Белянин прервал починенного: — А вот это, Юра, надо еще доказать, и сделать это будет не просто, если в принципе возможно. — Ну, конечно! Поверят Жарову. Он ведь у нас хороший, морально-устойчивый, примерный офицер, в отличие от пьяницы Бекетова! — Ты зря ерничаешь, Юра. Насчет пьянки! Ведь когда я прилетал с замполитом на пост, то ты и тогда был пьян! — Да, я после боя выпил водки. Которую на пост доставил Мансуров. — И ты, зная об этом, не уничтожил ее. На боевом-то дежурстве! Так что про водку лучше молчи! Комбат прошелся по камере: — В 10–00 должна прибыть бригада следователей прокуратуры округа во главе с полковником Касаткиным Петром Владимировичем. Он и будет возглавлять следствие. Я его еще по Афганистану знаю. Мужик достойный, жесткий, но справедливый. С этим тебе, можно сказать, повезло. Он не из тех, кому быстрей дело закрыть да наверх доложить. Копать основательно будет. Помоги ему. Ничего не скрывай. — А чего мне скрывать? Я весь на виду. — Это тебе так кажется. Особисты обыскали твой номер. Как думаешь, нашли что-нибудь? Капитан пожал плечами: — Ну разве что с десяток пустых бутылок! Подполковник согласно кивнул головой: — Это было. Но было и еще кое-что. А именно — тридцать тысяч долларов в тайнике тумбочки! Бекетов поднял на командира удивленный взгляд: — Что? Тридцать штук баксов? — Точно! Купюра к купюре! — Та-ак! Подставляют меня по полной программе. Денег не жалеют! Даже тайник успели соорудить. Когда номер осматривали особисты? — В шесть утра! Капитан проговорил: — Значит, деньги заложили ночью! Жаров вернулся в батальон вчера? — Да нет, Юра. Он прибудет в часть сегодня к обеду. Сдаст пост командиру второй роты. — А Мансуров? — Как заместитель работает со своим начальником. — Та-ак. Это сюрприз. — И неприятный. Но ладно, обо всем этом со следователем базарить будешь. Я тебе тут сигарет принес. Комбат вытащил из карманов четыре пачки, бросил их на стол: — Пока хватит. И еще распорядился питание из офицерской столовой доставлять. Все, пошел я. Капитан спросил: — Что в батальоне, товарищ подполковник? — А что может быть в батальоне, Юра? Гробы паяют да готовят траурную процедуру с погибшими солдатами. Голос Бекетова вдруг охрип: — Когда их отправлять будут? — Прощание завтра в 12–00. В 15–00 «вертушкой» отправим в Ростов. — Мне бы… проститься с ребятами, Александр Сергеевич! — Ты же понимаешь, что это исключено. Бывай, солдат, держись. Да, чуть не забыл, привет тебе от Крабова, Арбашева, Фирсова и Шуршилина. |