Книга Расстрельная сага, страница 25 – Александр Тамоников

В десять вечера к узникам пришел Заид. Он, осмотрев пленных, приказал:

— Выходите и по тропе следуйте к блиндажу. Майор впереди.

Сергей отдал команду подчиненным:

— Встали, пошли. Идти в колонну по одному строго за мной, никаких разговоров и проявления любопытства.

Он поднялся с лежанки, оправил камуфляж и двинулся к выходу. Заид посторонился, пропустив русских из сарая, и последовал за идущим в замыкании этой своеобразной колонны сержантом Чупиным. На опушке, рядом с блиндажом, Солоухов увидел не первой свежести джип без номерных знаков. Возле него стоял молодой, вооруженный автоматом чеченец.

Возле блиндажа Заид остановил пленных:

— Стоять. Можете курить.

Солоухов отвел подчиненных немного в сторону, взглянул в их лица. Они были напряжены. И в глазах читалась тревога. В бою ребята дрались яростно, ожесточенно, в плену вели себя достойно, а сейчас, когда спасение было рядом, метрах в пяти, что разделяли их от джипа, вдруг поддались слабости. И в этом не было ничего противоестественного. Не страшно умереть, когда вокруг все кружится в огненном танце кровавого сражения, страшно, пройдя через пламя, получив надежду выжить, неожиданно лишиться ее. Видя состояние бойцов, Солоухов подбодрил их:

— Ну, что приуныла, разведка? Что загнанными волками озираетесь? Боитесь? Не стоит. Если Дервиш решил отпустить нас, отпустит!

Капустин тихо спросил:

— Вы его знаете? Вернее, знали раньше?

Майор бросил быстрый взгляд на рядового:

— С чего ты это взял?

Солдат пожал плечами:

— Ни с чего! Просто странно все получается. Нас берут в плен, тащат в неизвестный лагерь, запирают в сарай, а утром вы разговариваете с главарем банды, и тот предоставляет нам свободу. Безо всяких условий берет и отпускает. Уж наверняка не за то, что мы приглянулись ему. Если бы Дервиш менял нас на своих пленных, то все было бы понятно. Вот я и подумал: может, вы когда-то, еще до войны, знали этого человека?

Вместе с Капустиным на Солоухова вопросительно смотрел и сержант Чупин.

Сергей ответил:

— Нет. Я никогда ранее не знал Умара Балаева по кличке Дервиш, хотя в прошлом он офицер советской армии. Но наши дороги нигде не пересекались, не считая проклятой «зеленки» в квадрате 133.

Солоухов не сказал подчиненным правды, но и не солгал. Майор действительно никогда до сегодняшнего утра не знал Умара Балаева. Он воевал в Афгане вместе с Вахой Карсановым. И хотя это было одно и то же лицо, но не один и тот же человек. Ваха навсегда остался в Афганистане и в памяти Сергея Солоухова, Умар же находился рядом в блиндаже и он был врагом офицера Российской армии. Несмотря ни на что.

Выслушав начальника разведки полка, Капустин сказал:

— Тогда я ничего не понимаю! Или вправду об этом Дервише слухи ходят, что он проявляет милосердие к раненым и пленным?

Чупин произнес:

— В благородство играет. Сейчас отпустит нас, а завтра по всей Чечне слух поползет: вот он, мол, какой, за идею воюет. А сам, наверное, с удовольствием бы башни нам своим тесаком отпилил. Хотя еще, может, и отпилит. Но, скорей всего, ему выгодней отпустить нас, чем убивать. Что толку, если завалит еще трех, когда весь взвод уничтожен. Как трупы мы ему не нужны.

Сергей закурил и приказал сержанту:

— Замолчи, Дима. Распинаться и строить предположения будешь, когда к своим попадешь. Молчи и ты, Капустин, а то охранник у джипа как верблюд в нашу сторону жало свое вытянул. Слушает. Курим молча и ждем.

Ждать пленникам долго не пришлось. Не успел майор выкурить сигарету, как из окопчика по ступеням поднялись две фигуры. В одной без труда угадывался Дервиш в своей камуфлированной форме. Другим был немолодой чеченец в гражданском костюме и каракулевой папахе на лысой голове, с окладистой, побитой сединой бородой. Жара к этому времени спала, и штатский чувствовал себя в костюме, видимо, вполне комфортно.

Дервиш со штатским подошли к пленникам. Умар указал на офицера и солдат:

— Вот эти люди, Шамиль. Их ты должен передать в руки федералов.

Шамиль слегка кивнул головой, проговорив:

— Хорошо, Умар, я сделаю то, что просишь ты. Ни для кого не сделал бы, но для тебя сделаю, потому что уважаю тебя. Завтра утром их передадут русским.

— Я знал, что на тебя всегда можно положиться, Шамиль.

Балаев кивнул Солоухову:

— Сажай людей на заднее сиденье джипа и пойдем отойдем в сторонку.

Сергей, взглянув на Дервиша, приказал подчиненным:

— Вперед, в машину.

Балаев прошел к началу леса. Майор последовал за ним. Возле шеста, на котором поддерживалась массивная маскировочная сеть, Дервиш остановился. Дождавшись Солоухова, проговорил:

— Вот мы и расстаемся. Не знаю, как тебе, но мне приятно было увидеть тебя. Жаль, что в таких условиях. Но это уже зависит не от нас. Больше не увидимся, по крайней мере, надеюсь на это. Я не хочу воевать с тобой и с теми, с кем прошел одними и теми же тропами той войны. Ты спрашивал, кто сдал твой взвод? Я не ответил тебе. Сейчас скажу. Точно не знаю, но он офицер штаба твоей дивизии, выходит на связь с позывным Корсар, мне его передали в Грозном, но лично не знакомили. Судя по его информированности, Корсар имеет доступ практически ко всем планам штаба соединения. А кто разрабатывает эти планы в штабе? Оперативное отделение. Значит, он где-то там. И еще. Корсар плотно повязан со Штерном.

Сергей удивился:

— Бывшим командиром дивизии?

— Да. Теперь уже бывшим. И это для вас очень хорошо, потому как генерал Штерн активно участвовал в продаже нам оружия и боеприпасов. Работал он, понятно, не один, а в связке с другими из вышестоящих штабов, тем не менее роль Штерна в цепи торговли вооружением, по крайней мере, была значительна. Как и значительны гонорары, которые он получал за предательство. Корсар работал с ним. Будешь искать его, ищи в окружении Штерна, если тот не уберет его.

— Это лишь слова, Ваха!

Дервиш согласился:

— Слова, но они не предназначены для доказательства чего-либо. Это тебе информация к размышлению. А поведал я ее потому, что знаю: ты будешь искать предателя. А вообще, Сергей, я не советовал бы тебе возвращаться к своим.

Солоухов вскинул на бывшего сослуживца удивленный взгляд:

— Это еще почему?

— Сам не догадываешься?

— Нет, просвети.

Балаев усмехнулся:

— Из тебя сделают козла отпущения. Корсар постарается. То, что я отпустил вас, сыграет против тебя. На кого-то надо списать гибель людей? На тебя и спишут. А попадешь под прессинг контрразведки, не оправдаешься. Эти ребята умеют находить стрелочников. Может, останешься? Пацанов твоих доставят куда надо целыми и невредимыми, за них не беспокойся.