Онлайн книга «Игры шайтана»
|
– Советую говорить правду, – прервал ее Арнольд. – Ничего, клянусь вам! Про пьянство и блядство, прости меня, дочь, говорил. Про то, что девочек малолетних из провинции в рабынях для утехи держат, тоже говорил. Но про наркотики ничего и никогда! – Про девочек-рабынь, значит, трепал языком? – Господи, может, я что-то путаю, мне больно говорить! Все тело затекло, развяжите хоть руки. – Обойдешься, – рявкнул Крюгер, – босс, она все врет! На ее роже написано, что врет, муженька выгораживает! Не мог майор жене своей не сказать, коль в ментовку заяву кинул. Не мог не посоветоваться! – Я говорю правду! – в отчаянии крикнула Тамара. – Вот это мы сейчас проверим! Босс, разреши, а? Арнольд налил в фужер остатки коньяка и, глядя, как при свете керосиновой лампы переливается всеми цветами радуги напиток богов, сказал: – Тамара, даю вам пять минут! Хорошенько подумайте и вспомните, что именно вам говорил муж о наркотиках и с кем вы беседовали на эту тему. Советую вам сознаться, иначе вас ждет то, чего врагу не пожелаешь! Этот мужчина, – он указал на Крюгера, – из девочки Оли на ваших глазах сделает женщину. Причем в крайне извращенной форме! Немногие переживают такое! Думайте! Время пошло! – Да вы с ума сошли! Вы маньяки! Сколько можно повторять, не говорил Николай о наркотиках, не говорил! – Все! Мне надоела бестолковость этой сучки! Начинай, друг мой, она сама сделала выбор! – Не смейте! – только и успела выкрикнуть Тамара, как подскочивший Крюгер вновь заклеил ей рот. Затем резко развернул стул в сторону дивана: – Так тебе, мамочка, лучше будет видно! Ну а с тобой, крошка, – рукой подняв за подбородок голову девочки, сказал Крюгер, – с чего начнем? Правильно, детка, с самого начала! Только вот жалко, ротик тебе придется, как и маме, заклеить, а я вообще-то люблю, когда бабы подо мной орут! Он залепил рот девочке, вытащил нож, обрезал веревки, державшие тело на стуле, ударом по затылку сбросил Олю на пол, толкнул ногой к дивану. – Сама, крошка, на брачное ложе влезешь или помочь? Тамара задергалась на стуле, что-то глухо крича, но крика ее слышно почти не было, только какое-то неразборчивое мычание. Ольга оставалась на полу. Крюгер посмотрел на жертву: – Сама, значит, не желаешь? Что ж, помогу тебе! Он поднял легкое тело подростка, бросил на диван, разрезал путы на ногах, руки оставил связанными. У Тамары от ужаса расширились зрачки. Крюгер дернулся к ней: – Внимательно смотри, мамочка, следующей на диван пойдешь ты, голубка, так что выбирай позы, поработаю на заказ! Он вернулся к девочке, вжавшейся в стену, скрестив ноги. На лице ее застыл немой крик. Крюгер начал медленно раздеваться. Оставшись в плавках, подошел к столику, сделал еще несколько глотков водки, обратился к боссу: – Ты не представляешь, Арнольд, что я сейчас испытываю. Это наивысшее наслаждение, зуб даю! Настоящий КАЙФ! Милютин развернулся и бросился на диван. Оттуда полетели обрывки платья, лифчика, трусиков. Тамара потеряла сознание. Очнулась она от сильного удара в голову. В углу комнаты, их комнаты отдыха, лежало скрюченное тело ее изнасилованной дочери. Оно все было в крови. Перед ней стоял, тоже весь в крови, голый зверь в человечьем обличье. – Ну что, голубка? Не захотела смотреть, как дочь ловит кайф? А зря! Зрелище стоило того. Хотя тебе это и не нужно, сейчас ты сама испытаешь все прелести, которые испытала твоя малолетка. Тамара замычала сквозь скотч, видимо, хотела что-то сказать. Крюгер обернулся к спокойно наблюдавшему за зверством Арнольду: – Босс! Овца, по-моему, желает что-то проблеять. – Освободи ей пасть, пусть скажет, – равнодушно разрешил Арнольд, слегка махнув рукой с выставленным вперед безымянным пальцем, на котором сверкала печатка, усыпанная бриллиантами. Крюгер довел скотч до угла рта женщины, когда та мертвой хваткой острых обломков зубов вцепилась палачу в запястье правой руки и прогрызла ее до кости. Милютин взвыл от нестерпимой боли и тут же левой рукой нанес Тамаре удар в горло, за ним второй. Женщина ослабила захват, дыхание сбилось, она, как рыба, выброшенная на берег, судорожно пыталась сделать вдох, но не смогла и, посинев, обмякла. Тело задергалось в предсмертных судорогах. – Грязная параша, – выл Крюгер, – она мне руку прогрызла, Арнольд! Мне нужна помощь! Арнольд, внешне безучастно смотревший на этот кровавый спектакль, приказал: – Перетяни руку жгутом. Вызывай Седого, пусть тебе поможет. – Арнольд, а эта тварь никак ласты склеила! – Разве ей была уготована другая участь? Седой пусть охраняет девицу, я пойду в соседнюю комнату, отдохну немного. После коньяка в сон потянуло. Разбудишь, как Старикова доставят. Все! Входя в соседнюю комнату, обернулся: – А ловко она тебя, Крюгер, купила, в последнем броске все же достала! – И сдохла! – Это другой базар! Седой зашел в дом, и, когда увидел залитую кровью комнату, его едва не вырвало. Он вышел в сени, оставив двери открытыми, чтобы Мавр, остающийся здесь, мог видеть изуродованный комочек тела девочки. Тот вздохнул и стал ждать, чутко вслушиваясь в шум дождя. Седой же в джипе перевязал Крюгеру рану. Там они и остались, ожидая связи с группой захвата Старикова. Николай, еще в квартире сестры, надел под джинсовый, еще и специальный бронекостюм, закрывающий в отличие от бронежилета все тело. Был у Старикова и бронешлем, но не наденешь же его, идя домой? Достал из-за шкафа упакованный в дорожную сумку «бизон-3» с емкостью запасных пистолетных девятимиллиметровых патронов и гранатами. Из боевой аптечки вытащил два шприц-тюбика с сильным обезболивающим, прикрепил между ног, выше колен, клейкой лентой. Там, где обычно обыск не проводился. Взял из шифоньера триста рублей. Сестра простит. А он, если останется жив, отдаст. Взял также ключ от старого металлического гаража пенсионера. Надел черную спортивную шапочку. Вышел из подъезда, прошел к двум рядам неохраняемых гаражей, открыл нужный, из-за кучи железа извлек кейс с разобранным «винторезом», положил винтовку в сумку, туда же бросил запасные магазины и свой наградной пистолет «ПМ». На такси подъехал к круглосуточному магазину, расплатился, вышел. Прошел к заброшенной и заросшей высокой растительностью стройке какого-то промышленного здания. Там, среди нагромождения поломанных железобетонных конструкций, спрятал сумку. Определил ориентиры, вышел на улицу, параллельную той, где он жил. Отряхнулся. Сказал вполголоса: |