Онлайн книга «Силы быстрого развертывания»
|
Лицо прапорщика помрачнело. Он пробурчал: — Что будет завтра, один Аллах знает, а сегодня я предпочел бы получить всю свою долю. — Хорошо, хорошо! Да и не возьму я с тебя ничего! Завтра вечером отвезешь меня к Наде, возьмешь ящик шампанского, и будем в расчете. Выбрасывая сигарету, майор мельком взглянул на часы: 21.40. Можно возвращаться в жилой отсек. — Идем, Абдуламон, рассчитаю тебя по совести! Соколов развернулся и пошел в сторону казармы. Таджик, явно обескураженный поведением командира, поплелся следом. Прямо в холодные объятия смерти! Они вошли в здание. Дневальный подал команду «Смирно!» и тут же: «Застава, строиться на вечернюю поверку!» Из солдатских отсеков вывалила толпа военнослужащих. Вышли из своего отсека и два прапорщика. Майор с Селдымурадовым прошли мимо стремившихся на выход пограничников, вошли в комнату начальника заставы. И тут же прапорщик попал в жесткий шейный захват человека в черном комбинезоне и такой же черной маске. От удушья таджик широко раскрыл рот, пытаясь вдохнуть воздуха, второй «профи» спецназа бросил ему в рот «черную таблетку», представляющую собой в действительности маленький желтый шарик. После чего, развернув таджика, первый «спец» вытолкнул оборотня в коридор. Сам же, подав сигнал напарнику, быстро выскользнул в открытое окно. Майор выглянул наружу и увидел, как две черные, почти незаметные на темном фоне скалы фигуры спецназовцев на тонких тросах быстро поднимаются вверх. Соколов закрыл окно и ставни, закурил, ожидая, что последует дальше, в коридоре казармы. А там к стоящему спиной к тумбочке и смотрящему на улицу, где шла поверка, дневальному, прижимая руку к левой стороне груди, качаясь, шел прапорщик Абдуламон Селдымурадов. Он сумел пройти отсек прапорщиков и прохрипеть: — Дневальный! Тот, услышав хрип сзади, обернулся. И в это время, остановившись и сделав несколько рваных глубоких вдохов, таджик рухнул на пол. Рядовой бросился к нему. Прапорщик попытался что-то сказать, но полость его рта заполнила горькая пена, начавшая стекать с углов тонких губ Селдымурадова. Глаза затуманились и закатились, тело пробила предсмертная конвульсия. Дневальный закричал: — Товарищ майор! Товарищ майор! Соколов вышел из комнаты, держа между пальцев наполовину искуренную сигарету. Увидев лежащего подчиненного, бросил окурок, кинулся к прапорщику. — Абдуламон! Абдулло! Что с тобой? Но тот уже ничего ответить не мог. Сердце Селдымурадова остановилось. Поднявшись над затихшим и вытянувшимся трупом помощника, майор приказал дневальному: — Личный состав в казарму пока не впускать, прапорщиков ко мне! Спустя минуты ошарашенные внезапной смертью сослуживца помощники офицера перенесли остывающее тело Селдымурадова на его кровать, накрыли труп простыней. Майор вернулся к себе в комнату. Тут же прошел вызов по рации, Соколов ответил: — «Перевал» на связи! Вопрос задал полковник спецназа: — У тебя все в порядке, майор? — Да! Так точно! — Я снимаю блокаду с заставы, сообщай Беляеву о случившемся в подразделении «несчастном случае». Я вызову тебя завтра, как обычно, в 20.00 по местному времени. Майор выразил сомнение: — Я могу в это время находиться на похоронах в Ургабе! — Ясно! Тогда, как только освободишься, выйдешь на связь сам, предварительно пустив в эфир контрольный сигнал, чтобы мои люди вновь смогли накрыть нужный район радиопомехами. Давай, работай, майор! Соколов заметил: — А ваши люди настоящие профессионалы! — Ты сомневался в этом? — Нет, но никогда не видел, как в боевом режиме действует спецназ. Это, знаете ли, впечатляет. Полковник прервал дифирамбы майора: — Все! Конец связи, вызывай Беляева. У входа в здание, недалеко от распущенного из строя рядового личного состава, сгруппировались прапорщики заставы. Соколов подошел к ним. Один из подчиненных спросил: — Как же это так, товарищ майор? На что Соколов спокойно ответил: — Сердце, наверное! У меня вот так сосед по прежнему месту службы, тридцатилетний майор, умер. Вышел утром из квартиры, спустился на улицу, схватился за грудь и опустился на скамейку перед подъездом. Мы к нему, а он уже не дышит, только такая же, как недавно у Абдулло, пена изо рта. Диагноз потом поставили: острая сердечная недостаточность. А офицер был крепким, спортсменом, не пил, не курил, летом и зимой холодной водой на улице обливался. Ничего не помогло. Видать, и правда, у каждого своя судьба. Ладно, заводите в казарму на отдых солдат, сами отдыхайте! А мне надо в отряд сообщать о чрезвычайном происшествии, да родственников в Ургабе оповещать. Хоронить придется уже завтра до захода солнца, по местным обычаям. Прапорщики подали команду личному составу строиться, а майор, отойдя в сторону, снял с пояса рацию, вызвал отряд: — «Бастион»! Я — «Перевал», как слышите меня? Прием? Оперативный дежурный ответил: — «Бастион» слушает! На связи капитан Шашин. — Срочно соедините меня с «Первым»! — Причина вызова? Вы же знаете, как начальник относится к поздним вызовам. Соколов объяснил: — ЧП на заставе, со смертельным исходом! Оперативный дежурный тут же спросил: — Нападение на пост? — Нет! Но о нем я сообщу лично «Первому», не тяните время, капитан! — Минуту, соединяю! Вскоре раздался раздраженный голос подполковника Беляева: — Что за беда у тебя, «Перевал», что за смертельный исход? Соколов ответил: — Умер прапорщик Селдымурадов! — Что?.. Как это… умер? — Начальник отряда был явно потрясен. Майор же ответил: — Я не медик, товарищ подполковник, но думаю, внезапная остановка сердца! — Сердца… — автоматически повторил Беляев. Соколов спросил: — Родственников покойного в Ургабе предупредить? Хоронить его придется завтра до захода солнца, им надо бы подготовить свой ритуал. На что начальник отряда грубо ответил: — Плевать мне на их обычаи! Никому в селении ничего не сообщать, пока не будет точно установлена причина смерти. Понял, майор? |