Онлайн книга «Снайпер»
|
Полковник бросил трубку в кресло, в котором еще несколько минут назад сидел Гуров. Этот мальчик заматерел. Начал открыто диктовать свои условия. Он вполне может просчитать, что после завершающей акции никто никуда его не отпустит. А значит, он понимает, что обречен. Следовательно, будет готовить защиту. И застать его врасплох сразу же после акции будет невозможно. Ликвидировать его надо не сразу, когда он будет готов отразить нападение, а чуть позже. На конспиративной квартире при расчете за убийство Донцова, предварительно узнав, где он прячет свою блядь. Только там организовать ему капкан, в который он и угодит. Ну а после него можно спокойно решить вопрос и с его Людмилой. Нет, Ангур, хоть ты и заматерел прилично, и опыта поднабрался, но тебе всегда будет не хватать специальной, профессиональной подготовки. Такова твоя судьба, Ангур, которая, в принципе, еще в Чечне могла привести тебя к гибели. Но дала отсрочку. Вот и пожил. Но хватит об этом. Надо решить вопрос с Усманом. Они с Геннадием договорились встретиться в 13.00, а на часах было уже почти двенадцать. Если на дорогах пробки, можно и не успеть, до клиники нужно ехать через всю Москву. Придется воспользоваться метро. Так надежнее, хоть и неудобно. Но сейчас не до удобств. Он достал из мебельной стенки наполненный коричневой жидкостью одноразовый шприц, сунул его в карман пиджака, забрал сигареты и зажигалку и покинул квартиру. Ровно в час он через медицинскую сестру вызвал начальника хирургического отделения Бондаря Геннадия Сергеевича. Заведующий отделением ждал бывшего одноклассника. Провел его по лестнице до четвертого этажа, не входя в отделение, проинструктировал. – Как я понял, тебе нужна встреча инкогнито? – Ты угадал, Гена. – Тогда так! Сейчас Хакманова повели на УЗИ, жалуется узбек на боли в желудке. Но я подозреваю, что это обычная ломка. Один милиционер сопровождает его, второй остался в палате, он даже в коридор не выходит. Я тебя закрою в перевязочной. После УЗИ Хакматова доставят туда. Там вы и встретитесь. Полковник спросил: – А милиционер? – Он сопровождает клиента до кабинетов, в дела медицинские они не вмешиваются. – Но с тобой будет и медицинская сестра? – Лишняя сотня баксов найдется? – Конечно! – Тогда сестра будет нема, как рыба. – Но вы не должны слышать, о чем мы будем говорить, условия перевязочной это позволяют? – Да, там есть подсобная комната. – Уж не пользуешься ли ей ты с этой медсестрой? – А вот это, Вова, уже моя профессиональная тайна. Афанасьев улыбнулся: – Ты там случку не устраивай, не успеешь, мы быстро разговор закончим. – Чего так? С полчаса можешь спокойно пообщаться со своим узбеком. – И не надейся, потом трахнешь сотрудницу, а нам потребуется от силы минут пять. Бондарь вздохнул: – Как скажешь, ты же платишь. Полковник спросил: – Как и когда ты выведешь меня оттуда? – Сразу после перевязочной Усмана доставят в палату. У нас наступает тихий час по распорядку. Менты в это время обедают. Пищу им приносят одновременно, и принимают они ее в палате. Вот тогда ты и покинешь отделение. Афанасьев задумался, его поторопил Геннадий: – Ну чего еще? – К Усману недавно, вчера, кто-нибудь приходил? Не считая следствия? – Были. Родственники из Самарканда. Но им не позволили долго рассиживать. Все одно этого Усмана послезавтра на выписку. – Отлично, Гена! Держи шестьсот долларов, пошли в отделение. Вскоре Полковник оказался в перевязочном кабинете, в обществе женщины лет тридцати, обладающей каким-то вампирским, блудливым взглядом. Казалось, скажи ей – раздевайся, и она тут же сбросит с себя халат, под которым, и это было заметно, нижнего белья не просматривалось. Но Афанасьев не сказал ей ничего, только поздоровался. Сестра что-то буркнула в ответ, нагнулась так, чтобы оголить ноги до ягодиц, что-то выискивая в шкафчике. Полковник отвернулся от нее, подошел к окну, открыл форточку, закурил. Сестра сделала замечание: – У нас здесь не курят! – Я это понял, здесь у вас только трахаются, а потом собирают окурки по лестничной площадке и складывают в пивную банку. Женщине нечего было ответить. На подоконнике стояла банка, полная окурков, а в своем предположении насчет интима он был прав. Перебранка этим и закончилась. А через десять минут сам Бондарь ввел в кабинет желтого и сморщенного, как высохший лимон, уроженца солнечной южной республики. Мелькнула мысль: «И этого урода Хозяин хотел поставить во главе дела?» Вслух же поздоровался по восточному обычаю: – Ассалом алейкюм, дорогой Усман! – Ва алейкюм, друг! – Как здоровье? Настроение? – Ай! Какое здоровье? Не видишь сам? И настроение соответствующее. Заведующий отделением увел медсестру в подсобное помещение. Можно поспорить, что женщина сразу же оголилась, если только ее порыв не остановил Геннадий. Полковник заботливо спросил: – Ломает, Усман? – Не то слово! – А что ж твоя родня кайф не смогла передать? – Не решились взять с собой, думали, ишаки, что их обыщут и они влетят. – У меня с собой всего одна доза. Хочешь, отдам! Сосед просил достать, месяц, как на иглу сел, но... обойдется. Тебе, я вижу, плохо. – Давай, брат! Месяц назад, говоришь, начал колоться? Значит, дрянь слабенькая, но и это лучше, чем ничего. Завтра выпишут, расплачусь с тобой и кайфану по полной программе. Спасибо, брат. Усман взял и тут же спрятал инсулиновый шприц, в который была введена тройная, убойная доза раствора чистейшего героина. – В палате, втихаря вдарюсь, а ты вообще зачем пришел? Не наркоту же мне передать? – Хозяин послал. Узнать, как твои дела. – Передай, хорошо мои дела, про кайф не говори, не надо. Завтра обещают выписать, и я буду в порядке. – Ну и ладно! Геннадий! – позвал друга-врача Полковник. Тот ответил, задыхаясь от своего кайфа: – Да погоди ты чуть, давай, Лида, давай, о-о-о! Полковник усмехнулся. Похоже, эта сестра ничего не имела против орального секса и делала свое дело профессионально, судя по реакции Геннадия. Может, как-нибудь забрать эту бабенку к себе? Надоели уже и малолетки, визжащие, как поросята, когда с ними начинаешь заниматься серьезно, и штангеля, обвивающие тебя своими ногами, как щупальцами. К тому же требующие резинок, а он терпеть не мог гондонов! |