Онлайн книга «Цена предательства»
|
Тут-то, прерывая сумбурные размышления Бережного, и появился после командировки его сосед и коллега, знаменитый в гарнизоне капитан Антонов. И появился он весьма своеобразным образом, что, как узнал Бережной позже, было характерно для него. Сначала в коридоре послышался громкий пьяный и веселый голос. Этот голос пел на всю общагу под Высоцкого: …Траву кушаем, век на щавели, скисли душами, опрыщавели… Одновременно раздавались неуверенные, но громкие шаги мужчины. А следом звонкий голос дежурной по общежитию: — Антон! Бард хренов! Перестань орать! Люди отдыхают, а ты… — Лида?! Веди себя скромнее, — отвечал пьяный голос. — Это мне вести себя скромнее? Ну ты даешь, Антон! Слушай. А не зря от тебя жена сбежала. С таким жить — одна мука! Шаги замерли почти у самой двери в комнату, но их обладатель оставался в коридоре, продолжая перепалку с неугомонной дежурной: — А вот это ты, Лида, зря! Никому не говорил, тебе одной скажу, почему от меня ушла жена. — И почему же? — Лена ушла от меня не оттого, что я алкаш, хотя и это обстоятельство, безусловно, сыграло свою роль, но незначительную. Нет! Не выдержала бедная женщина моих сексуальных потребностей и притязаний. Измотал я ее в постели, вот и не выдержала, сбежала, поняла? Но откуда тебе понять? У тебя с этим самым, наверное, одни напряги, только обратного толка. — Да пошел ты к черту! — Вот, пожалуйста! Это единственное, что ты можешь сказать? А если не можешь большего, то вообще молчи. По крайней мере, будешь хоть выглядеть умнее. Женщина, видимо, не нашлась что ответить; поэтому продолжал офицер: — А лучше, Лида, скажу я тебе одну вещь по секрету — заведи себе любовника. Тогда в тебе шарм появится, этакая загадочность, ведь ты станешь носительницей страшной и волнующей тайны. Что сразу скроет все твои недостатки, которые ты почему-то пытаешься выставить напоказ. — А в любовники тебя, что ли, записать? — Мысль неплохая и не лишена логики. Но это твое личное дело, хотя, если ты остановишь свой выбор на мне, слово офицера, обещаю подумать! — Да пошел ты! — Ну вот, опять! Обиделась? Зря! Я же только хорошего тебе желаю, как и всем меня окружающим людям. А постоянно посылать человека непонятно куда — это плохой тон, Лида, очень плохой! Я вот у тебя, как у близкого в перспективе, можно сказать, человека, хочу совета попросить. Даже не совета, а как бы выразиться точнее, направления, что ли? — Чего? Какого направления? — Слушай внимательно. Может, поймешь! Итак: … Я коней заморил, от волков ускакал, Укажи же мне край, где светло от лампад… — Чего? — спросила женщина, так ничего и не понявшая. — Как чего? Вот ты, Лида, и покажи моему сердцу путь к свету этих лампад! — Да пошел ты! — после некоторого раздумья повторила дежурная. — Эх, не будет от тебя толку, Лида. И в роли любовника на меня не рассчитывай. Это какой уже раз ты послала меня? Голос за дверью громко рассмеялся: — Не обижайся, Лида, это я все шутя. Нормальная ты баба, с обычными бабьими заскоками, так что не переживай, все нормально. Ну ладно, пойдем с соседом знакомиться! Дверь отворилась, и на пороге появился поджарый высокий капитан в расстегнутом на все пуговицы кителе, с усами, которые, в отличие от русых волос на голове, были у него рыжими. Он посмотрел на Бережного, прошел в комнату, присел на свою кровать. — Разрешите представиться? — спросил офицер. — Валяйте, — разрешил Владимир. — Алик де Лонский, собственной персоной! — А я в таком случае Мигель, испанский летчик, как-то сбитый под Гвадалахарой! — Ну наконец-то, — удовлетворенно подвел итог знакомству капитан, — первый раз за все время человека нормального подселили. Он встал, выглянул в дверь, позвал дежурную: — Лида! В ответ — молчание. — Лида! — еще громче крикнул он. — Ну чего тебе опять? — От лица службы и от себя лично объявляю всему вашему общаговскому шалману особую благодарность! — За что? — За то, что соседа нормального подселили, а то все «косяков» каких-то совали. Ты передай там поощрение по команде. Он вернулся в комнату, бросил на кровать сумку, из которой донесся характерный звон полной стеклянной тары. Протянул руку: — Сергей Антонов. Лучше и проще — Антон, командир второй роты нашего автобата. — Владимир. Бережной! Капитан, командир первой роты того же самого батальона. — Отлично! Водку пьешь? — Больше на хлеб мажу. — Понял! Закуска есть с собой? У меня — шаром покати! — Найдем кое-что. — Ну а у меня выжрать найдется, так что отметим, капитан, и встречу, и возвращение из очередной командировки. Меня и моих ребят! — Далеко ходили? — спросил Владимир, доставая из чемодана палку колбасы, пару копченых окорочков, хлеб. — Далеко ли, спрашиваешь? — Антон трезво посмотрел на Володю. — Нет, тут рядом. На войну. В «чехню», будь она неладна! — Понятно! — «БЗ» — медаль «За боевые заслуги» у тебя за Кавказ? — Нет! Тадж! — Таджикистан тоже не подарок, споемся! Тебе полный? — Как и себе! После выпитого разговор возобновился. Антон спросил: — А чего тебя сюда, за какие «заслуги»? — Конфликт с замполитом. — А! Это как обычно. Как в подразделении порядок, так хвалят и командира, и замполита, как какое ЧП, на каркалык одного командира, зам по воспитательной в стороне, как бы он и ни при чем. Знакомая картина! Здесь такая же мура. Только Варфоломеев, замполит, еще ничего, а вот начальник штаба «чушок» еще тот! Весь в службе. Фанат! Но если только сам бы, то и хрен с ним, так он весь личный состав замордовал своей дисциплиной. Для него, что в Уставе записано, то и в жизни должно быть. Но не может быть такого, ведь все знают, что не может. Один он уставщик! И был бы толк! Ходит, исподлобья на всех смотрит, так и подмывает жало ему обрубить. Его и прозвали в части «Хмурым», только забыли добавить «козел»! — Мы с ним в училище вместе учились, он был старшиной соседней роты. Крамаренко и тогда таким был. |