Онлайн книга «Мадам Одиночка, или Укротительница мужчин»
– Ну, поискали немного и успокоились. Сама знаешь, как тяжело найти человека за границей. Вот если нас сейчас с тобой кто-нибудь захочет найти, то черта с два найдет. Сидим в каких-то горах. Горы да лес. Здесь даже люди не ходят. – Получается, что выходить замуж за иностранца тоже нет смысла… – Редко кому везет. Один случай на миллион. Этой ночью я никак не могла уснуть. Да и о каком сне можно было говорить, если я буквально не находила себе места. Несколько раз подряд я приняла душ, надеясь смыть с себя запах чужого тела. И мне казалось, что этот запах никак не смывается… Я курила одну сигарету за другой, мысленно нахваливая себя за то, что я взяла с собой так много блоков про запас, словно чувствовала, что денег за работу мне не видать как своих собственных ушей. Меня охватывало очень странное чувство, даже слишком странное. Я смотрела на дымящуюся в своей руке сигарету, а затем на свое отражение в зеркале и видела усталую, замотанную женщину, в глазах которой читалось страшное потрясение от того, как распорядилась с ней судьба: из добропорядочной жены и матери она превратилась в самую настоящую проститутку, принимающую всех, кто заезжает в турецкие горы отведать русской экзотики. Мне показалось, что самая важная часть моей жизни исчезла. Просто исчезла, и все… В этой части остались мои дети, моя мама и мой сбежавший муж. А самое главное, что с этой частью исчезла и я. У меня теперь нет ни паспорта, ни адреса, ни телефона. Со мной нельзя связаться, мне нельзя написать письмо и уж тем более поговорить. Меня нет нигде… И если я буду услужливо и терпеливо принимать турок по нескольку человек в день, то меня надолго не хватит, а это значит, что меня уже больше нигде и никогда не будет. Встав со своего места, я заглянула в Ленкину комнату и включила ночник. – Лен, ты спишь? – Нет. Просто лежу. – Я тоже. Сна нет. Как подумаешь, что завтра все то же самое, что сегодня, так жить вообще не хочется. Сев на низкий подоконник, я положила руки на колени и заговорила, захлебываясь словами: – Я, собственно, вот что пришла…. – Что? – Я хотела спросить, ты в бога веришь? – А что? – насторожилась Ленка и тут же села на своей кровати, по-турецки скрестив ноги. – Да ничего такого. Просто мне это очень интересно. Ты крещеная? – Да. – Значит, ты должна в бога верить. – Конечно, верю. Я дома иногда Библию по вечерам читала. Положу Библию на коленки и читаю. Знаешь, как ее почитаешь, сразу легче становится. Намного легче. Я даже рассуждать по-другому начинаю. Вообще, когда люди Библию читают, они мудрее и чище становятся. Они будто рождаются заново. А к чему ты это спрашиваешь? Сама-то ты в него веришь? – Верю. Только не в того бога, который стоит между людьми и церковью, а в своего бога. Я вот что думаю: почему же бог нас не уберег и мы так жестоко вляпались?! – А бог и не должен никого беречь. Человек сам отвечает за свои поступки. За то, что мы с тобой в Турцию приехали, бог никакой ответственности не несет. – Возможно, но хотя бы поберечь мог бы. – Человек должен сам себя беречь. Свет, я что-то не пойму, к чему ты этот разговор завела? – К тому, что, если я сейчас убью Экрама, бог меня простит или нет? – Как это ты его убьешь? – Да хоть как. Убью, и все. Скажи мне, а за убийство бог наказывает?! – Ты что, забыла про заповеди? В одной из них так прямо и говорится: «Не убий». – Ну а если я покаюсь? Ведь люди же приходят в церковь и замаливают все грехи. Это нормально. Говорят же, что бог все прощает. – Если бы бог все прощал, тогда все бы начали убивать. А хотя кто его знает. Каяться тоже можно по-разному. Одни просто в церковь придут, свечку поставят и вроде как гора с плеч. А другие искренне каются. Нужно покаяться с душой, чтобы ты сама пожалела о том, что ты совершила преступление. Бог сможет простить только искреннее раскаяние. – Но ведь я не смогу это сделать. Ты же прекрасно знаешь, что я не буду раскаиваться в том, что убью Экрама. Просто я не знаю, тяжело жить с этим грехом или нет. В книгах пишут, что убийцы затем не могут спокойно жить. Мол, они по ночам очень сильно страдают. Им снятся те, кого они отправили на тот свет. От этого они иногда сходят с ума, а бывает, не выдерживают и являются с повинной. – Свет, ты что надумала-то? – Ленкины глаза судорожно забегали, а губа слегка затряслась. – Ничего. Просто больше я так не могу. Завтра будет то же самое, что было сегодня, и так каждый день… Тебе проще, а у меня дома двое маленьких детей, которые зачеркивают дни в календаре и ждут, что их мама принесет им денежки в клювике… Встав с подоконника, я поправила халат и направилась к выходу. – Свет, ты куда? – крикнула мне вслед перепуганная подруга. – Иду брать грех на душу. Пройдя по тускло освещенному коридору, я посмотрела на часы и отметила про себя, что уже ровно три часа ночи. Время так называемого глубокого сна. Дернув входную дверь за ручку, я убедилась, что она закрыта, и пошла в противоположную сторону. Впрочем, я и не рассчитывала на то, что входная дверь может быть открыта. Наверно, так думать было по меньшей мере очень даже глупо. Подойдя к комнате Экрама, я тяжело вздохнула и прислушалась. За дверью была гробовая тишина. Тихонько толкнув дверь, я просунула голову в комнату и увидела дрыхнувшего без задних ног Экрама. То, что турок был мертвецки пьян, не вызывало никакого сомнения. Рядом с ним, на кровати, лежала совершенно пустая бутылка из-под турецкой водки. Увидев на прикроватной тумбочке мобильный телефон, я быстро схватила трубку и пулей выскочила из комнаты. У входа в свою комнату стояла Ленка, которая наблюдала за моими действиями со смертельным ужасом в глазах. – Свет, ты что? – как-то безжизненно спросила она. – Ничего. – Откуда у тебя телефон? – Экрам подарил… – съязвила я и посмотрела на подругу озлобленным взглядом. Меня взбесили ее бездействие, апатия и нежелание бороться с суровой действительностью. – Как это подарил? – Молча! – почти крикнула я и закрыла дверь в свою комнату прямо перед Ленкиным носом. Правда, через несколько секунд я снова ее открыла. |