Онлайн книга «Люби и властвуй, или С мужчинами не расслабляйтесь!»
|
– Что же будет дальше? – вновь повторила я свой вопрос и почувствовала, как меня зазнобило. – Светка, ну ты как? Я повернула голову и увидела стоящую рядом с собой Наташку, на голове которой виднелась бинтовая повязка, закрепленная пластырем. – Наташа, что это? – Повязка, – показала на свою голову Ната. – Я вижу. У тебя что-то серьезное? – Да нет. Особо ничего. Но немного подштопали. – Швы наложили? – Ерунда. Потом снимут. Удар сильный, оказывается, был. – Тебе больно? – Ну как сказать? Неприятно. – Ты держись. Я знаю, что больно. – Куда я денусь… Увидев проходящую мимо нас медицинскую сестру, которая только что вышла из операционного блока, мы тут же бросились к ней и чуть ли не в один голос заговорили: – Простите, вы не скажете, как самочувствие мужчины, которого оперируют? – Пока ничего сказать не могу. Операция идет полным ходом. – Ну он хоть живой? – Живой, – устало улыбнулась женщина, но затем сразу же приняла серьезный вид. – Ранение очень серьезное. Задеты жизненно важные органы, поэтому что-либо прогнозировать нельзя. – А надежда-то хоть есть? – Я посмотрела на женщину умоляющими глазами. – Надежда всегда есть. А как же без надежды? Без надежды никто такие операции делать не будет. А вообще, мужчина молодой, крепкий, может и выкарабкаться. Организм сильный, сопротивляется. А вы ему кто? – Это его будущая жена, – тут же представила меня Ната. – Наташа, прекрати! – Я в очередной раз захотела провалиться сквозь землю. – А что прекращать-то? Я говорю как есть. Он на ней жениться пообещал. Женщина вновь устало улыбнулась. – Ждите. А еще лучше домой езжайте. Звоните и узнавайте. Неизвестно, сколько вам здесь сидеть придется. – Ни в коем случае не уезжайте! – подошла к нам другая медсестра операционного блока. – Уже милиция выехала. Вам нужно ее дождаться. – Зачем? – Затем, что к нам в больницу привезли человека с огнестрельными ранениями. Мы просто обязаны сообщить это милиции и все, как положено, зарегистрировать. Вы же свидетели. Должны будете пообщаться с милицией, ответите на вопросы. – Да нам домой нужно ехать. – Наталья тут же посмотрела на часы. – Времени-то уже сколько! Мы с милицией в следующий раз встретимся. – Нет, девочки, вам нужно ее дождаться. – Да какая милиция? Время действительно позднее, – согласилась я со своей подругой. – В милиции ведь тоже люди работают, а это значит, что им по ночам спать положено. Зачем людей отвлекать от работы… Не успела я закончить свой вопрос, как из операционного блока спешно выбежала женщина-врач и быстро произнесла: – Срочно нужна кровь второй группы! – У меня вторая группа, – тут же ответила я. – Вы согласны? – Конечно… Берите сколько потребуется. После того как я отдала часть своей крови Илье, я почувствовала головокружение, шум в ушах и общую слабость. Наталья сидела в приемном покое и общалась с людьми в милицейской форме, рассказывая им о том, как на дачу ворвался Влад и между двумя братьями завязалась перестрелка. Сев на стоящий рядом с ней стул, я прислонилась головой к стене и подтвердила показания подруги, назвав при этом адрес своей дачи. На вопрос по поводу того, что Илья делал на моей даче, мне пришлось придумать сказку о том, что он просто устал от всей городской суеты, от собственного бизнеса и неограниченного количества дел, попросил уединения и захотел немного побыть в одиночестве, чтобы снять накопившуюся усталость, поразмышлять и покончить с нечаянно нахлынувшей тоской и депрессией. Что касается Влада, то мы обе промолчали про то, что я погналась за ним с пистолетом. Свой рассказ мы закончили на том, что раненый Влад попытался произвести еще один выстрел, чтобы добить своего брата, но так как в патроннике больше не оказалось патронов, его попытка не удалась, и он в спешке покинул дом. Когда многочасовая беседа закончилась, мы встали и вновь направились к операционной. Я шла, крепко вцепившись в Наташкину руку, и немного пошатывалась. – Света, тебе совсем плохо? – Голова кружится. Я еще никогда так много крови не сдавала. – Тебе сладкого чая нужно. Да лечь полежать. – Позже. – Что позже-то? Ты выглядишь как покойница, – испуганно покосилась на меня Натка. – Наталья, вот идем мы с тобой по коридору, взявшись за руки, и плакать хочется от нашего вида… – Почему? – Да потому. Я только думаю, какие же мы с тобой несчастные… – Почему это мы несчастные? – тут же воспротивилась моим словам Наталья. – Я обессиленная. Того и гляди рухну на пол и отойду в мир иной, а у тебя на голове чепец прикольный из ваты с пластырем… Тебе вообще голову зашили, тебе сейчас все простить можно. И зачем я на тебя злилась? Как же я сразу не поняла, что тебе голову пробили? Злиться на тебя – последнее дело. Ты мелешь все, что ни попадя. Так вот идем с тобой такие несчастные… Одна стала бескровной, другая с пробитой головой… И пожалеть-то нас некому… – А нас не нужно жалеть! Мы жалости не терпим! – не согласилась со мной Наталья. – Ничего страшного, что мы со стороны так жалко выглядим, что у нас крови нет и голова пробита. Зато внутри такая силища, что никому не снилось! Я с трудом улыбнулась и тут же бросилась к вышедшей из операционной уставшей женщине: – Простите, а операция уже закончилась? – Закончилась. – И что? – Что значит ваше «что»? – Он жив? – Простите, а вы пострадавшему кем приходитесь? – обратила свой вопрос ко мне женщина. – Она его будущая жена, – сразу сообразила Наташка. – Так вы нам скажете, он жив или нет? Свадьба-то будет? – Насчет свадьбы пока не знаю. Но мужчина жив. – Что значит это «пока»? |