Онлайн книга «Дом тишины»
— Оп-па! Смотри не зевай! Я вздрогнул, оборачиваюсь — наш Сердар. — Ну, чего, какие новости? — спросил он. — Чего здесь делаешь? — Ничего. — Что, караулишь тут кого-нибудь? — Нет, — соврал я. — Есть одно дело. — Да не ври ты, — сказал он. — Смотришь на пляж жадными глазами. Как не стыдно! Смотри, все расскажу Мустафе вечером! — Никого я не караулю, — упрямо повторил я. — Жду одного знакомого. А ты что делаешь? — Шел в мастерскую, — он показал сумку в руках. — Ну, и кто этот твой знакомый? — Ты не знаешь, — ответил я. — Да нет тут у тебя никакого знакомого, — сказал он. — Ты внаглую глазеешь на девчонок. Ну, и кто из них твоя знакомая? — Ладно, — сдался я. — Покажу тебе, только смотри осторожно, чтобы она не заметила. Я указал головой на Нильгюн, он посмотрел на нее и сказал: — Книжку читает. Откуда это ты ее знаешь? — Здесь познакомился, — ответил я. — Очень давно, когда здесь не было ни одного нового дома, стоял только один наш каменный дом на холме, и еще их дом — старый и странный, а еще был маленький зеленый магазинчик на месте нынешнего рынка. А больше ничего не было. Ни Верхнего квартала не было, ни фабрик не было, ни Нового квартала, ни Эсентепе. Не было ни этих дач, ни пляжа. Поезда в те времена ездили не мимо фабрик и складов, а мимо садов и фруктовых рощ. Вот так! — Красиво здесь было тогда? — спросил он задумчиво. — Красиво, — ответил я. — Даже черешни цвели весной по-другому. А рыбу в море можно было руками ловить, опустил руку в воду, и рыба сама к тебе плывет, если не кефаль, то сельдь. — Красиво рассказываешь! — сказал он. — Скажи лучше, зачем ты ждешь эту девушку. — Собирался ей кое-что отдать, — сказал я. — Одна ее вещь оказалась у меня. — Что? Я вытащил и показал расческу. — Дешевая, — заметил Сердар. — Эти такими не пользуются. Дай-ка! Я дал ему посмотреть, чтобы он мне позавидовал. Он взял расческу и начал ее сгибать, черт бы его побрал. — И ты теперь влюблен в нее? — Нет, — сказал я. — Осторожно, сломаешь. — Ты покраснел! Значит, ты влюбился в эту богачку. — Не гни! Жалко будет, если сломаешь. — Почему это? — спросил он, внезапно положил расческу в карман и пошел прочь. Я побежал следом за ним. — Перестань, Сердар, — говорил я. — Все, хватит шуток. Он не ответил. — Все, поиграли — и хватит, отдай расческу! — Он опять не ответил. — Дружище, разве сейчас удобное время для шуток? Стыдно же! В этот момент мы проходили мимо очереди у входа на пляж, и он громко крикнул: — Братишка, ты же мне ничего не давал! Все, перестань за мной ходить, как не стыдно! Все вокруг смотрели на нас. Я молчал. Немного поотстал и только осторожно следил за ним издалека. Потом огляделся — вокруг никого, догнал его, схватил за руку и вывернул ее. Он пытался освободиться. Тогда я вывернул еще сильнее, чтоб ему было больно. — Ах ты гад! — заорал он, выронив сумку с инструментами. — Отпусти, сейчас отдам! Он вытащил из кармана расческу и бросил ее на землю: — Ты что, не понимаешь шуток, тупица? Я поднял расческу и положил в карман — хорошо хоть, с ней ничего не случилось. — Ты ничего не понимаешь! Шакал недоразвитый! Врезать ему, что ли? Я повернулся и зашагал к пляжу. Он выкрикивал мне вслед ругательства, а потом проорал, что я влюбился в богачку. Не знаю, слышал ли это кто-нибудь. Мне стало стыдно. Когда я пришел на пляж, Нильгюн уже ушла. Я запаниковал, но тут увидел ее сумку. Значит, не ушла. Вытащил из кармана расческу и стал ждать, пока она выйдет из воды. Когда она выйдет, подойду к ней и скажу: это твоя расческа, Нильгюн, ты выронила ее, я поднял ее и принес, ты берешь, она твоя? Она возьмет, поблагодарит. Я отвечу: не важно, не стоит благодарностей, сейчас ты меня благодаришь, а вчера даже «привет» сказать не захотела. Она извинится. Не надо извиняться, скажу я ей, я знаю — ты хорошая, я сам видел, как ты молилась с бабушкой на кладбище. Вот так я ей скажу, а когда она спросит, чем я сейчас занимаюсь, я скажу, что сейчас я занят только математикой и английским. Ты ведь собираешься поступать в университет, спрошу я её, можешь помочь мне с этими предметами, если хорошо их знаешь? Конечно, ответит она, приходи к нам. Так я, может быть, попаду к ним домой, и если увидят, как мы сидим за одним столом и занимаемся, никто никогда не скажет, что я не ее поля ягода. Мы будем сидеть вместе, за одним столом. Я опять задумался. А потом я увидел ее в пляжной толпе: она вышла из воды, вытирается. Внезапно мне захотелось убежать. Она надела свое желтое платье, взяла сумку и направилась к выходу, и тогда я тоже вышел с пляжа и быстро зашагал в бакалейную лавку. Через некоторое время обернулся и увидел, что Нильгюн идет в бакалею следом за мной. Хорошо. Я пришел в бакалею и сказал: — Бутылку кока-колы, пожалуйста! — Сейчас! — ответил бакалейщик. Но тут же отошел и стал рассчитываться с одной пожилой женщиной, словно специально, чтобы Нильгюн застала меня здесь без дела. Потом бакалейщик отделался от старушки, открыл бутылку кока-колы и протянул ее мне, почему-то странно взглянув на меня. Я выхватил бутылку у него из рук, отошел в уголок и стою, жду. Ты войдешь, я буду пить кока-колу, надо же, какое совпадение, опять мы встретились в бакалее, здравствуй, как дела, скажу я, ты не позанимаешься с мной английским? Я ждал, ждал, но ты все не появлялась, Нильгюн, и не увидел, когда ты вошла, потому что все время смотрел на свою бутылку и не успел поздороваться. Ты что, тоже меня не увидела? Или увидела, но тебе опять не хочется со мной здороваться? Я не смотрел на тебя. — У вас есть расческа? — вдруг спросила ты, Нильгюн. — Какая вам нужна? — спросил бакалейщик. Кровь ударила мне в лицо. — Моя куда-то пропала, — сказала ты. — Мне нужна любая. — Есть только такие, — показал бакалейщик. — Вам подойдет? — Можно посмотреть? — попросила ты. Потом наступила пауза, и я повернулся и стал смотреть на тебя, Нильгюн, потому что уже не мог сдерживаться. Я увидел твое лицо в профиль — какая ты красивая! Кожа как у ребенка, маленький носик. — Хорошо, — сказала ты. — Беру эту. Но бакалейщик не ответил, а подошел к женщине, которая в тот момент вошла в магазин. Тогда ты огляделась по сторонам, и мне стало страшно — а вдруг ты решишь, что я делаю вид, будто не замечаю тебя, и я первый обратился к тебе: |