Онлайн книга «Охота на овец»
|
– Лучше тебе это выпить. Прошло еще добрые полминуты, прежде чем она медленно, как-то механически подняла лицо от стола – и застыла опять, упершись бессмысленным взглядом в горшок с пересохшей геранью. Чуть намокшие от слез паутинки волос прочеркивали на щеке три-четыре беспорядочных штриха. Аура едва уловимой влаги расходилась от нее волнами по комнате. – Не беспокойся, – сказала она, – реветь здесь никто не собирался. Я вытянул из пачки салфетку; беззвучно высморкавшись, она нервно убрала с лица налипшие волосы. – Я, вообще-то, собиралась уйти до того, как ты вернешься. Не хотела встречаться. – Но потом, я вижу, раздумала? – Вовсе нет. Просто... расхотелось куда-то еще идти. Но ты не волнуйся, я уже ухожу. – Да ладно... Кофе хоть выпей. Под сводку дорожно-транспортных происшествий я отхлебнул кофе, затем взял ножницы и вскрыл два пришедших конверта. В одном – извещение из мебельного магазина: скидка цен на 20 процентов при покупке в такой-то срок. Во втором оказалось письмо, читать которое не хотелось, от приятеля, вспоминать о котором желания тоже не было. Я смял конверты, бросил в корзину с мусором и принялся догрызать остатки галет. Она, не отнимая губ от чашки, стиснув ее в ладонях, точно пытаясь согреться, пристально наблюдала за мной. – Там салат в холодильнике... – Салат? – Я поднял голову и уставился на нее. – Помидоры с фасолью. Других не было. Огурцы твои испортились, я выкинула... – М-м-м... Я достал из холодильника большую салатницу из голубого окинавского стекла и вылил туда остававшиеся в бутылке пять миллиметров приправы. От помидоров с фасолью осталась одна сплошная озябшая тень. Вкус отсутствовал напрочь. Вкуса также не оказалось ни в галетах, ни в кофе. Видимо, из-за яркого утреннего света. Утренний свет вечно все разлагает на составные. Я извлек из кармана сигареты, смятые в кашу, и прикурил от спичек, происхождение которых не помнил. Сигарета захлюпала при затяжке, как высыхающий мыльный пузырь. Сиреневый дым растекся в утренних лучах абстрактными узорами. – Я ездил на похороны. Потом все закончилось – поехал на Синдзюку, пил до утра в одиночку... Откуда-то в комнату прокралась кошка, протяжно зевнула и игриво прыгнула к ней на колени. Она запустила руку в шерсть и несколько раз почесала кошку за ухом. – Не объясняй ничего, – сказала она. – Это уже меня не касается. – А я ничего и не объясняю. Так... болтаю о чем-нибудь. Она чуть пожала плечами, и шлейка лифчика исчезла, утонув в вырезе рукава. На лице ее не было ничего, что я бы назвал выражением. И я вспомнил картину, которую видел когда-то давно – фотографию города, опустившегося на дно моря. – Мы знали друг друга раньше. Хотя и не очень близко... Вы не были знакомы. – Вот как?... Кошка на ее коленях потянулась, вытянув лапы во всю длину, и с легким шипением выпустила воздух из легких. Я молча смотрел на огонек сигареты. – От чего смерть? – Сбило машиной. Переломы в тринадцати местах. – Женщина?... – Угу. Закончилась семичасовая сводка дорожно-транспортных происшествий, и по радио вновь забренчал незатейливый рок-н-ролл. Она поставила чашку на блюдце и посмотрела мне в глаза. – Интересно... Я умру – ты так же напьешься? – Пил я вовсе не из-за похорон. Ну, разве что, первую пару рюмок... За окном разгорался новый день. Новый и жаркий день. В окошке над раковиной заискрился далекий пейзаж – сбившиеся в кучку небоскребы. Сегодня они сияли гораздо ярче обычного. – Выпьешь прохладного? Она покачала головой. Я достал из холодильника банку колы и выпил залпом до дна. – Девчонка, которая давала кому угодно... – сказал я. Словно соболезнование выразил: «При жизни усопшая вечно спала с кем попало...» – А это зачем мне рассказывать? – спросила она. Зачем? Я и сам не знал. – Так, и что из этого?.. Прямо-таки всем подряд? – Ну да. – Но тебе-то – дело другое, не так ли? Ее голос вдруг странно звякнул жесткими нотками. Я поднял глаза от тарелки с салатом и сквозь ветки засохшей герани посмотрел ей в лицо. – Почему ты так думаешь? – Ну, не знаю, – очень тихо сказала она. – Ты совершенно другого склада. – Другого склада? – У тебя такая особенность... Как в песочных часах. Когда весь песок высыпается, обязательно кто-то их переворачивает – и все сначала... – Что, действительно?... Ее губы дрогнули в странной полуулыбке – и сделались вновь бесстрастными. – Я пришла за вещами... Пальто зимнее, шапка и все остальное. Я там собрала все в ящик. Будут руки свободны – донеси до рассылки, ладно? – Да я домой к тебе завезу... Она тихо покачала головой: – Не стоит. Я не хочу, чтобы ты приходил. Понятно? И правда. Я совсем забылся и болтал уже то, чего в виду не имел. – Адрес ты знаешь, так ведь? – Да уж, знаю... – Ну, тогда у меня все. Извини, что так засиделась... – Как с бумагами? Больше ничего не надо? – Да, уже все закончилось. – Даже смешно, как все просто, а? Я-то думал, будет столько возни... – Всем так кажется, кто с этим еще не сталкивался. На самом деле оказывается очень просто... Когда все уже позади. – Она еще раз почесала кошку за ухом. – Разведись второй раз – и ты уже ветеран... Кошка зажмурилась, потянулась и затихла, пристроив голову на ее руке. Я сложил чашки и салатницу в раковину, потом чеком из магазина, как веником, смел галетное крошево со стола. Яркое солнце больно кололо глаза. – Я список оставила – там, на твоем столе... Где какие бумаги лежат. Дни, когда забирают мусор. Ну, и все остальное. Если что непонятно, звони... – Да, спасибо. – Ты хотел детей? – Нет, – сказал я. – Детей не хотел. – А я колебалась все время. Но раз все вот так – то и слава Богу, правда? Хотя, как ты думаешь – может, как раз с детьми все было бы по-другому? – Ну, куча народу разводится и при детях. – Да, наверное... – сказала она, вертя в пальцах мою зажигалку. – А я и сейчас люблю тебя. Только дело совсем не в этом... Я прекрасно все вижу сама. |