Онлайн книга «Вечная загадка Лили Брик»
– Что за маскарад? – глухо спросила она. – Почему вы в рясе? – Это не маскарад, – ответила за отца Андрея журналистка. – Мой спутник – дьякон! – Настоящий? – недоверчиво поинтересовалась старуха. – Семьсот пятидесятой пробы! – ответила Марго. Старуха усмехнулась. – От вас много шума, детка. Если хотите, чтобы разговор состоялся, вам следует вести себя поскромнее. Проходите. Она широко распахнула дверь. В квартире стоял тяжелый, затхлый запах старой мебели и немытого старческого тела. Над вешалкой возвышался огромный старинный шкаф с треснувшими зеркальными дверцами. Рядом – два пуфика, столь же древние, как и шкаф, но в еще худшем состоянии. Все было покрыто толстым слоем пыли. – Ну? – спросила старуха. – Чего встали? Проходите в комнату. Да не разувайтесь, у меня пыльные ковры. Давайте-давайте, смелее. Отец Андрей и Марго прошли в гостиную. Марго чихнула и завертела головой. Комната была жутко пыльная и темная от обилия антикварной мебели. Шкафы платяные, шкафы книжные, старинные зеркала с мраморными консолями, резные полки. На позолоченном карнизе висели тяжелые красные шторы. – Нравится? – поинтересовалась старуха, заметив, с каким интересом Марго осматривает комнату. – Да. Откуда все это? Изида Альбертовна усмехнулась. – Накопила. Давно на свете живу. Мне ведь, деточка, сто лет. Жизнь продолжается, и конца ей не видно. Присаживайтесь. Вот сюда, на диван. Между прочим, этот диван когда-то стоял в наркомпросе СССР. На нем сидел сам товарищ Луначарский. – В белом венчике из роз – Луначарский наркомпрос! – вспомнила Марго чье-то двустишие. Она думала, что старуха рассердится, но та засмеялась – тихим, рассыпчатым, как сахарный песок, смехом. – Точно, – сказала она. – Это присказка Маяковского. – А вы его знали? По морщинистому лицу старухи пробежала тень. – Немного, – ответила она. – Ну что, расселись? Теперь позвольте мне предложить вам коньяк! Надеюсь, вы не откажитесь? – Глупо отказываться от коньяка, – сказала Марго и толкнула дьякона под столом ногой. – Да, чуть-чуть можно, – смущаясь, сказал отец Андрей. – А только по чуть-чуть и получится, – с усмешкой сказала Изида Альбертовна. – У меня тут, батюшка, не винный склад. Старуха повернулась и прошаркала к старинной резной горке, открыла дверцу с витражным стеклом и достала с полки пыльную, темную бутылку коньяку. Закрыла дверцу и вернулась к столу. – Вот коньяк, – сказала Изида Альбертовна, ставя пузатую бутылку на стол, и в голосе ее послышалась гордость. – Этот коньяк я купила в шестьдесят третьем году. За сорок семь рублей. Огромная по тем временам сумма. Но ведь нам нужны бокалы… Я сейчас. Она повернулся и зашаркала тапочками на кухню. Когда старуха ушла, Марго наклонилась к дьякону и прошептала: – Такое ощущение, что мы в антикварном магазине, где самый древний экспонат – сама старуха. – Я все слышу! – крикнула из кухни Изида Альбертовна. Марго заткнула рот ладошкой и вытаращила на дьякона глаза. – И вижу! – крикнула из кухни Изида Альбертовна. Отец Андрей засмеялся. Марго убрала ладонь и тоже улыбнулась. – Хитрая старушка, – сказала она. – Я думала, она и правда слышит. – Я и правда слышу! – крикнула из кухни Изида Альбертовна, громыхая дверцами шкафов. Раздалось шарканье тапочек, и через несколько секунд старуха возникла на пороге комнаты. Она поставила на стол три широких, необычных по форме бокала из темного стекла. Марго опасливо на них посмотрела. – Все в порядке, детка, я их сполоснула, – сказала Изида Альбертовна. – Скажите, Изида Альбертовна, а вы и правда слышали, что я говорила? Старуха улыбнулась, отчего белое, почти прозрачное лицо ее сложилось в морщинистую гармошку. – Детка, – с горделивым апломбом проговорила Лидия Альбертовна, – у меня абсолютный слух. Полвека назад я неплохо пела. Сам Утесов приглашал меня в свой джаз-бэнд! Но я не пошла. – Почему? – спросила Марго. – Потому что это не джаз. Дюк Эллингтон – это джаз. Луи Армстронг – это джаз. Гленн Миллер – это джаз. А Утесов – это советская эстрада. На что это вы уставились, батюшка? Отец Андрей смотрел на фотографию, стоявшую на комоде. На ней была изображена молодая светловолосая девушка. Снимок был старый, пожелтевший. – Это вы? – спросил дьякон. Старуха посмотрела на снимок, усмехнулась тонкими, бледными губами и кивнула: – Я, кто же еще. – Вы были очень красивы. – Знаю. В молодости я хотела быть актрисой. Но ничего не получилось. Батюшка, а вы чего сидите, как на именинах? Наливайте. Отец Андрей взял бутылку, вытащил пробку и разлил напиток по темным бокалам. – А что это за марка? – поинтересовалась Марго, тщетно пытаясь разглядеть затертую этикетку. – «Принц Юбер де Полиньяк», – невозмутимо ответила Изида Альбертовна. – А вот нюхать его, детка, не надо, – добавила она, увидев, что Марго забрала бутылку у дьякона и подносит ее к носу. – Этот коньяк нельзя нюхать, его нужно пить. Вот – смотрите. Старуха взяла свой темный бокал, запрокинула седую маленькую голову и в три глотка опустошила его. – Вот так, – сказала она и поставила пустой бокал на стол. Обвела водянистыми глазами гостей и потребовала: – Теперь вы. Марго и отец Андрей послушно взялись за бокалы. Марго сделала большой глоток и закашлялась. – Черт! – воскликнула она, морщась и отирая губы тыльной стороной ладони. – Что это за отрава! Старуха рассыпчато рассмеялась. Отец Андрей поднес бокал к носу и осторожно его понюхал. – А вы шутница, – сказал он, обращаясь к старухе. – Марго, Изида Альбертовна подсунула нам вместо коньяка абсент. – Абсент? – проговорила Марго, вытирая слезы. – Напиток богов и гениев, – глухо проговорила Изида Альбертовна. «Сумасшедшая старуха!» – гневно подумала Марго, а вслух сказала: – А разве абсент не нужно разбавлять? – Кто-то разбавляет, – сказала Изида Альбертовна. – Но не я. И еще я… Внезапно старуха побледнела, шумно хватила ртом воздух и прижала ладонь к тощей груди. – Что с вами? – быстро спросил дьякон. Старуха, ни слова не говоря, показала морщинистым пальцем на антикварную аптечку, висящую на стене. – Таблетки? – спросил отец Андрей, вскакивая с дивана. |