Онлайн книга «Никто не придет»
|
Рутберг остановился. Посмотрел на стакан виски тяжелым взглядом, словно видел в нем, как в хрустальном шаре, все события того вечера, затем сказал: – Не думаю, что кто-то всерьез хотел поджечь дом. Это была просто бравада. Но – дом загорелся. Егерь Демидов и его сын Иван сгорели заживо… Люди расходились по домам ошеломленные. В гибели егеря и его семьи были виноваты все. Весь поселок. Бизнесмен залпом допил виски и взглянул на Машу. – Я неуверен, что мой рассказ как-то поможет вам. Маша, однако, думала уже о другом. Она чуть прищурила свои золотисто-карие глаза и вдруг спросила: – Илья Львович, что, если лаборатория до сих пор работает? – Что?.. – не сразу понял Рутберг. – О чем вы? – Что, если все эти годы там продолжаются исследования? Вы ведь сами говорили, что редко бываете в Хамовичах. У вас куча предприятий по всей стране. Здесь вы человек почти чужой. – Я живу в Хамовичах уже двадцать лет. – Да, но люди видят в вас чужака-миллионера, на заводах которого они вынуждена горбатиться с утра до вечера, чтобы прокормить свои семьи. Рутберг на секунду задумался, но потом усмехнулся и покачал головой: – Да нет, это совершенно бредовое предположение. Продолжить исследование мог только один человек на свете – мой брат. Все записи, журналы и архивы были у него, и все они сгорели вместе с ним. – В вашем поселке гибнут люди, – с нажимом произнесла Маша. – Илону Сафронову пытались утопить, и теперь она прячется в лесу. Что-то происходит. И это «что-то» началось пятнадцать лет назад. Вы говорили, что Лев Рутберг просил у вас денег на продолжение исследования. Так? – Так. – И вы ему отказали. Но что, если он нашел другой источник финансирования? Что, если он успел создать высокочастотный прибор, над которым работал? Что, если он успел провести испытание и последствия этого испытания посельчане испытывают на себе до сих пор? Что, если испытания эти продолжаются? Рутберг хмыкнул и потянулся за бутылкой. – У вас слишком развитая фантазия, Мария Александровна. – Я просто хочу докопаться до правды. Рутберг наполнил стакан, задумчиво посмотрел на него и сказал насмешливым голосом: – Загадка должна быть разгадана. Таково служебное кредо любого уважающего себя полисмена, верно? – Лаборатория на холме… – Она закрыта уже пятнадцать лет! – резко перебил Рутберг. Затем болезненно поморщился и сказал: – Простите, что говорю с вами таким тоном. Просто… мне больно и неприятно вспоминать о прошлом. Возможно, для вас мой брат – всего лишь сумасшедший ученый, персонаж низкопробного комикса. Но я его любил. Некоторое время Маша Любимова молчала. Затем холодно проговорила: – Вы позволите мне воспользоваться вашим спутниковым телефоном? Я хочу позвонить своему начальнику. – Пожалуйста. – Илья Львович поставил стакан на стол, протянул руку, взял со стеллажа спутниковый телефон и протянул его Маше: – Держите. Любимова взяла телефон, набрала по памяти номер и прижала трубку к уху. Гудок… Еще одни… – Да, – отозвался знакомый голос. – Андрей Сергеевич, это Маша Любимова! – Слушаю вас, Мария Александровна. Голос ровный, невозмутимый, отчужденный, и все же Маша была чертовски рада его услышать. – Андрей Сергеевич, я сейчас в населенном пункте, который называется Хамовичи. Запишите, пожалуйста, координаты. Это важно. – Хорошо, диктуйте. Маша продиктовала. Затем сказала: – Андрей Сергеевич, тут, в лесу, прячется девушка по имени Илона Сафронова, которую пытались утопить. Она скрывается в пещере, в лесу. Вместе с ней – Стас Данилов. Местные полицейские объявили на него облаву. Кроме того, вчера вечером здесь убили другую девушку – Нину Чадову. В убийстве обвинили ее сводного брата, но я уверена, что настоящие убийцы – местные полицейские, в частности – майор Воробьев. Маша знала, что Старика трудно чем-нибудь удивить. Он и на этот раз остался абсолютно спокоен, корректен и холодновато-вежлив. – Понял вас, Мария Александровна, – произнес полковник Жук невозмутимым голосом. – Вы сейчас в безопасности? – Да. Я нахожусь в офисе у местного бизнесмена Ильи Львовича Рутберга. – Хорошо. Оставайтесь, пожалуйста, там. Помощь скоро будет. – Спасибо, Андрей Сергеич! Она отключила связь. Во время разговора Рутберг, попивая виски, смотрел на нее с любопытством. А когда она положила телефон на стол, спросил: – Пообещали выслать на помощь кавалерию? – Да. Что-то вроде этого. – Что ж… Возможно, это и к лучшему. Давно пора навести в этом поселке порядок. Он допил виски и сказал: – Через час я улетаю по делам. Меня не будет в Хамовичах очень долго. Вероятней всего, мы с вами больше не увидимся. – Да, – произнесла Маша. – Наверное. Илья Львович посмотрел на пустой стакан, как бы раздумывая, стоит ли выпить еще порцию или повременить. Потом вздохнул и сказал мягким голосом: – Глядя на вас, Мария Александровна, я впервые пожалел о своем возрасте. – Пожалели? Он кивнул: – Да. Будь я моложе хотя бы лет на десять, я бы предложил вам руку и сердце и сделал бы все, чтобы получить ваше согласие. Любимова удивленно нахмурилась: – Это шутка? Рутберг покачал головой. – Нет. – Помолчал немного, а затем, посмотрев Маше в глаза, тихо проговорил: – Как думаете, может быть, у меня и сейчас есть шанс? Маша покачала головой: – Нет. – Тогда, быть может, мы как-нибудь вместе поужинаем? Просто ужин, и все. Ресторан выберете сами. – В Хамовичах так много ресторанов? Рутберг улыбнулся: – Я говорил не о Хамовичах. Мы можем поужинать в Париже. Или в Риме. Или в Венеции. Час-два часа полета, и мы на месте. От аэропорта до ресторана нас довезет любая машина, какую вы пожелаете. Лимузин, спорткар, желтое такси с болтливым арабом-таксистом – все, что захотите. О визе тоже можете не беспокоиться, я все устрою. Ну, так как? – Вряд ли я когда-нибудь настолько проголодаюсь, – сказала Маша. Рутберг отвел взгляд и вздохнул: – Жаль. Что ж, передавайте привет Глебу Корсаку. И кстати… – Он снова посмотрел на Машу. – Запишите мой телефон – на тот случай, если я вам все-таки понадоблюсь. Или если вам понадобится моя помощь. Маша чуть прищурила золотисто-карие глаза: |