Онлайн книга «Проклятие Тунгусского метеорита»
– Скажем так – я имею некоторое представление о ее возможностях, – уклончиво ответил он. «Хотел бы я знать о ней все, что знаешь ты», – подумал Паштет. И снова воцарилась неловкая пауза. Павел уже подумывал – не рассказать ли артисту анекдот, как вдруг Игорь Эмильевич спросил: – А как насчет спонсоров? Елена сказала по телефону, что в шоу заинтересованы влиятельные люди, это так? – Так, – кивнул Паштет. – Я лично говорил с этой… как ее… Вивиан Вестуд… Ну, знаете, дизайнер? – Вивьен Вествуд? – осторожно уточнил Кон. – Вот-вот, – кивнул Паштет. – Она собирается открыть бутик модной одежки. Прямо на Воробьевых горах, – добавил от себя Павел. – На Воробьевых горах? – Иллюзионист смотрел на него удивленно. – А где именно? – Да прямо у водички, – ответил Паштет. Подумал и добавил: – Красиво же. – В самом деле, – рассеянно протянул Кон, пытаясь, по всей вероятности, представить себе бутик «у водички». – Потанин опять же, – солидно добавил Паштет. – И Абрамович подключится. У артиста слегка вытянулось лицо. Он хотел что-то сказать, но слова по какой-то причине застряли у него в горле. «Вот она – заминка! – с ужасом подумал Паштет, глядя на фокусника. – Нужно что-нибудь сказать!» И Павел заговорил: – У еврея умерла жена. Ну, он пошел в газету, чтобы дать объявление. А ему там говорят: «За эти деньги вы сможете дать объявление из четырех слов». Еврей подумал-подумал и написал: «Сара умерла. Продам «Москвич». Паштет хохотнул, но, увидев, что артист продолжает сидеть с серьезным лицом, замолчал. – Что это было? – медленно спросил Игорь Эмильевич. Паштет выдавил дежурную улыбку и ответил: – Анекдот. Вам понравилось? Кон отрицательно покачал головой: – Не очень. Вероятно, вы не знаете, но я еврей. – Вы уверены? – усомнился Паштет. – Абсолютно, – кивнул седовласой головой фокусник. «Во влип! – подумал Паштет. – Надо было что-нибудь нейтральное рассказать. Про зверюшек там или про Штирлица». Поскольку пауза затягивалась, Паштет решил привести план в исполнение и начал: – Звонок в милицию: «Алло, милиция! Срочно выезжайте – в комнату вошла черная кошка!» – «Успокойтесь, это суеверие. Ничего страшного». – «Ничего страшного? Но я попугай!» Секунду фокусник молчал, уставившись на Паштета, затем вдруг запрокинул голову и разразился громких хохотом. – Буа-га-га! – хохотал Кон. – Попугай! Это ж надо такое придумать! Попугай! Замечательно! – И он хлопнул себя ладонью по коленке. «Пошло дело! – обрадовался верзила. – Теперь нужно дожать! Нужно сказать ему про Копперфилда». – Кстати, – браво начал Паштет, – Дэвид Копперфилд в сравнении с вами полный козел! – Как-как? Ко… козел? Бу-га-га! – снова зашелся хохотом артист и снова хлопнул себя ладонью по коленке. – Ой, не могу! Дэвид Копперфилд – ко… Молодой человек, вы прелесть! Фокусник смахнул с век выступившие от хохота слезы и с любопытством посмотрел на Паштета. – А вы с Еленой, случайно, не… – Нет, – мотнул головой Паштет и улыбнулся. – Я просто ее секретарь. – Замечательно. – Тут Кон хитро посмотрел на него и вдруг сказал: – У вас такое прекрасное грустное лицо. Слушайте, Павел, а что, если мы с вами как-нибудь поужинаем вместе? – Поужинаем? – Ну да, – кивнул артист. – Вы любите трюфели? – Под настроение, – ответил Паштет и подумал: «Хотел бы я знать, что это такое». – Отлично! – обрадовался Кон. – Я могу зарезервировать столик в «Максиме». Вы когда-нибудь бывали в «Максиме»? – Постоянно, – ответил Паштет, понятия не имея, о чем говорит фокусник. Подумал секунду и добавил для внушительности: – Ну, то есть я там обедаю. И завтракаю. Да и ужинаю иногда. – В самом деле? – удивился Кон. На лице его отразилось некоторое разочарование. – По всей вероятности, Елена Васильевна хорошо вам платит, – сказал он. – Да уж, не обижает, – немедленно согласился Паштет, приосанившись. «Это я хорошо придумал про ресторан, – подумал он. – Побольше понтов! Москвичи это любят». – И что же вы там обычно заказываете? – поинтересовался Игорь Эмильевич. – Какие блюда предпочитаете? – Разные, – уклончиво ответил Паштет. – Пельмени люблю… Вареники… Котлеты разные… Но всегда с гарниром и мясной подливкой. Мне без подливки ни мясо, ни картошка в рот не лезут. – Гм… – Кон посмотрел на Паштета, чуть склонив голову набок. – Любопытно… И что, в «Максиме» действительно готовят такие вкусные пельмени? – Еще какие! – обрадовался любимой теме Паштет. – В пельменях ведь что главное? Фарш! Говядина плюс свинина, пятьдесят на пятьдесят. И лука побольше. И еще перчика молотого. Высыпешь их, родимых, на тарелку – а они парят! Припорошишь свежей зеленью, зальешь сверху сметанкой… м-м… – Паштет блаженно прикрыл глаза и покачал головой. – Объеденье. Нет, можно, конечно, и уксусом, но это уже хамство. Уксус убивает вкус. После него ничего, кроме кислятины, не чувствуешь. – Любопытно, – снова сказал Кон. Теперь он смотрел на Паштета с благосклонной улыбкой. – Павел, вы так аппетитно рассказываете, что у меня слюнки потекли. – Ну! – кивнул Паштет. – Это я умею. – Что, если мы отправимся в ресторан прямо сегодня? Вы вообще как относитесь… к чисто мужской компании? – Положительно, – ответил Паштет. – Женщины только мешают. Я это дело только с мужиками люблю. Купишь водки, пригласишь друга в сауну… Не заметишь, как ночь пролетела. С утреца, конечно, тяжко. Но тут ведь что главное? – Что? – Вовремя полечиться! – Ну, это же не всегда так, – несколько смущенно заметил Кон. – Все зависит от человека, с которым… – Тут вы правы, – поддакнул Паштет. – У меня дружок есть – Колян Огородников. Мы с ним часто тет-а-тет этим делом занимаемся. А на следующий день – оба как огурчики. И голова ясная, и никакой тебе слабости в членах. – Да что вы! – Честное слово. С ним ночь проходит как одна минута. – Хотел бы я познакомиться с вашим другом, – мечтательно произнес Игорь Эмильевич и вдруг положил ладонь Паштету на коленку. Павел удивленно покосился на руку артиста, и вдруг его прошиб пот. «Так вон он о чем! – запоздало догадался Паштет. – А я ему про водку, про ночные посиделки… Ну я и идиот! Как теперь выкручиваться-то?» – Ой, кажется, мне Елена звонит, – сдавленно проговорил Паштет и полез в карман за мобильным телефоном, как бы невзначай стряхнув руку фокусника со своего колена. |