Онлайн книга «Плевать на все с гигантской секвойи!»
|
– Нора, поешь… – А выпить у тебя нету? Русской водочки? – Нет, – неуверенно ответила Марина. Она опасалась, что, выпив, Нора может так разойтись, что перебудит весь дом. – Ну и ладно. А ты с кем живешь-то? Кроме домрабы? – С сыном. – У тебя сын есть? Ну здорово! А сколько ему лет? – Девять! – Ни фига себе! Это ж сколько мы не видались! С ума сойти! Ой, Маринхен, дай я тебя поцелую! А муж-то есть? – Нет. Он погиб, но я не хочу об этом говорить, – сухо произнесла Марина. – Но сын не от Питера? – Нет, конечно, нет. – А, тогда многое понятно… Ты сбляднула, залетела, и он тебя выгнал, так? – Нет, не так. Я влюбилась и ушла от него. – Между прочим, я его недавно видела, он как будто консервный. – Что? – Ну не меняется, как его законсервировали. Вы с ним развелись? – Нет. Я, как уехала, больше ничего о нем не знаю. Он на развод не подавал, я тоже. Знаешь, Нора, я страшно хочу спать. Такой тяжелый день выдался. – Да ладно тебе, не вредничай, Маринхен, завтра вообще воскресенье! Я так мечтала, что мы с тобой сядем на кухне, потреплемся всласть, mein Liebchen [4] . У тебя, оказывается, сын есть… Ну надо же! И как его звать? – Миша. – А мужика твоего как звали? – Не хочу об этом говорить. – Ладно, ладно, не буду, как скажешь. А я, Маринхен, на развод подам и уж вытрясу из своего все по полной программе. Ты, я гляжу, не бедствуешь. – А почему я должна бедствовать? Я работаю. Первое время, конечно, туго пришлось. Когда я с Мишкой одна осталась, время было лихое… Работы нет, крошечный ребеночек на руках, все деньги, что у меня оставались, потратила на него, маленьким столько всего надо, а тут ведь ничего не было, магазины пустые… – Ну и как же ты? – Самое для меня ужасное было, – разговорилась вдруг Марина, – то, что Мишку не с кем оставлять. Я была готова на любую работу, но куда его девать-то? Вот тут мне повезло. Я встретила Алюшу, Александру Ивановну, она тоже одна как перст осталась, и ей жить негде было, я ее к себе взяла, вот с тех пор и горя не знаю. Она мне Мишку растила, пока я деньги зарабатывала… – И чем же ты зарабатывала? – Сначала я, как вся страна тогда, торговала чем придется, но недолго. А потом соседи выставили на улицу старый гардероб… – И ты там что, клад нашла? – У Норы загорелись глаза. – Ну можно сказать и так, – засмеялась Марина. Ей приятно было вспоминать начало своей успешной карьеры. – Возвращаюсь я вечером, ну буквально без ног, еле живая, и гляжу, шкаф стоит во дворе. Меня как что-то ударило! Я попросила мужиков доволочь мне этот шкаф до квартиры. А потом стала приводить его в божеский вид… – Сама, что ли? – Сама, конечно, кто ж еще? Потом покрасила в ярко-зеленый цвет и расписала цветами, райскими птицами, так красиво получилось. Поставила в детской. Но его увидал один мой знакомый и чуть с ума не спятил, продай да продай ему для дачи. Я ни за что не хотела, но он все цену набавлял и набавлял, и я, наконец, сдалась. Это были очень хорошие деньги, и мы с Алюшей стали рыскать по пустырям и помойкам в поисках рухляди. То я сижу с Мишкой, она рыщет, то наоборот. Комодик нашли, потом буфет… А уж потом на меня заказы стали сыпаться. Но у Мишки вдруг началась аллергия на краску, и дома я уж не могла этим заниматься. Но я же в Цюрихе окончила дизайнерскую школу, пошла с этим дипломом в одну фирму, меня взяли, а потом встретила своего одноклассника, мы с ним очень сдружились, и он помог мне, нашел клиентов, которым за маленькие деньги надо было привести в божеский вид квартиру. Я встала на уши и уложилась в смету. С этого и пошло. А сейчас я довольно модный декоратор. Вот так! – с гордостью добавила Марина. И тут же подумала: зачем я перед ней распинаюсь? Она же чужая. – Да, ты молодец, хоть диплом от заграничной жизни поимела… А я… – Ты же прилично знаешь языки… – Ну и чего? В секретутки идти? Я уж стара для этого, мне, mein Schatz [5] , уже сорок два! – Так чего ж ты уехала? Жила бы себе, тебя, по-моему, муж не ущемлял. – Ущемлял, гад, еще как ущемлял, но я бы это стерпела, но он трахаться перестал, импотенто, понимаешь? То есть на стороне он, может, чего и может, но мне что с того? Мне мужик нужен, никуда не денешься, у меня, можно сказать, самый трахучий возраст подошел, и вот тебе – выкуси! Я попробовала тоже на сторону сходить, но он такое мне устроил! Даже морду набил, Schurke [6] . Ну ничего, я эти побои зафиксировала, будет что в суде предъявить… Я с него много сдеру, не сомневайся. Уж дом-то – точно! А какой у нас дом, сама знаешь, я его продам, куплю себе малюсенькую квартирку и буду жить… – Где, в Новосибирске? – Да ты что! Квартирку где-нибудь в Европах, а… Hör mal [7] , а у тебя-то откуда такая квартирка, а? Сколько комнат? – Четыре. Мне от матери двухкомнатная досталась, и еще от Мишкиного отца. Мы только успели с ним съехаться, он и погиб… – Надо же… Хороший мужик был? – Да, очень. – Ты хлебнула… Слушай, Маринхен, а ты мне какую-нибудь работенку тут не подберешь? – Какую тебе работенку, Нора? – А я знаю? – засмеялась та. – Это я так, сболтнула… Ну а мужичок-то у тебя есть? – Да как тебе сказать… – Вот так и скажи. – Ну считай, что есть. – Но это не любовь? – Нет, что ты… С любовью я завязала! – Ну прям, с твоими данными… Сколько тебе? – Тридцать восемь. – Молодка еще! Хотя любовь – это в общем-то сказки. Трахается нормально? – Нормально. – И слава богу. А остальное – геморрой! – Норка, я спать хочу, умираю. – Да, я вообще тоже не против. Ладно, завтра еще поговорим. Gute nacht, mein Liebchen! [8] Она тоже меня помнит, как странно и как хорошо… – расслабленно думал Михаил Петрович, сидя рядом с женой в машине. Он закрыл глаза, пусть Вика думает, что я сплю. Ма-ри-на! Какое красивое имя. Она стала еще лучше… Тогда это была молоденькая девушка, а теперь роскошная женщина, с виду холодная, но я уверен, под этой холодностью… Это напускное, защитная маска. А может, и не напускное… Когда он прижал ее к себе, то не ощутил ответного порыва. Это обстоятельство было для него настолько непривычным, что он дернулся, отдав себе в этом отчет, хоть и с большим опозданием. Но она же меня помнит столько лет… Он представил себе ее лицо таким, как видел два часа назад, совсем близко, и ощутил вдруг какой-то страх. Неужели эта встреча неспроста? Вдруг это мне в наказание за все мои прегрешения? Безответная любовь? Фу, глупости какие! Надо просто выкинуть ее из головы, и дело с концом. Подумаешь! И вообще, мне не до нее. У меня скоро процесс в Исландии, довольно безнадежный процесс, кстати сказать, и надо думать об этом, а не о зеленых глазах. Тоже мне невидаль. Лучше оставить все как есть. Она женщина-мечта! А при ближайшем рассмотрении может оказаться той еще стервой, или непроходимой дурой, или кошмарной неряхой! Мечта должна оставаться мечтой. А то будет как с Ларкой. Как она мне нравилась, как я ее добивался, а получил – и второй раз даже видеть не хотел. Брр! Тупая кретинка! Да и зачем мне еще какая-то баба? Пора уж успокоиться, есть жена, есть Надюшка – и хватит. Случится какое-нибудь легкое приключение, и отлично, а тут ничего хорошего не выйдет. Все, забыли! |