Книга Женщина не из высшего общества, страница 10 – Наташа Окли

Белинда. Ее сводная сестра. Она видела ее фото в Интернете.

К своему стыду, Элоиз никогда не задумывалась о том, что будет испытывать Белинда, встретившись со своей сводной сестрой. Сестрой, чье существование для матери Белинды означало, что ее обманули.

Элоиз знала, что Белинде сорок, что она замужем за Пьером Атертоном и у нее нет детей. Она знала только факты. И забывала об эмоциях.

— Пожалуй, это к лучшему, — согласилась она.

— Лоренс тоже так думает.

— Белинда меня, наверно, не полюбит.

— Да, пожалуй.

Конечно, нет. Элоиз думала о Белинде только в связи с тем, как несправедливо обошлась судьба с ней самой, дав ее сводной сестре все самое лучшее.

Но у нее была мама, которая ее любила. А мать Белинды долго болела и умерла.

Вдруг Элоиз ясно поняла, в чем ей повезло больше, чем Белинде. Да, она не получила образование в одной из лучших школ, у нее не было возможности путешествовать и заниматься музыкой. Она не ездила верхом, у нее не было своего пони. Но она никогда не чувствовала себя нелюбимой.

Никогда.

Мама всегда любила ее, всегда стремилась дать то, что могла, и прикладывала все силы и энергию, чтобы поддержать ее.

— А Белинда обо мне знает?

— Лоренс сообщил ей.

Он сообщил… Можно представить, какой тяжелый разговор произошел между ними. Тяжелый для обоих.

— А почему вы называете его Лоренс? — внезапно спросила Элоиз.

Джем открыл дверцу зеленого «лендровера» и на мгновение задумался.

— А как еще его называть? Он же не мой отец. Мама вышла за него замуж, когда…

— Вам было пятнадцать, — закончила она за него. — Я знаю, читала об этом.

Джем криво улыбнулся.

— Я забыл, что вы аналитик.

— Просто я любопытна.

— Не сомневаюсь.

— Вы были против, когда мама собралась замуж?

Джем повернулся и удивленно взглянул на нее.

— Пятнадцать — трудный возраст, — пояснила Элоиз.

— Честно? Я чертовски ревновал. Вначале.

— Могу себе представить.

— Несколько месяцев я отравлял всем жизнь. Меня даже исключили из школы.

— А теперь вы его любите?

Он помедлил, прежде чем ответить.

— Он значит для меня больше, чем мой собственный отец. Я благодарен ему за это.

Элоиз неудержимо хотелось спросить, что Джем имел в виду, но она сдержалась.

— Я тоже не желала, чтобы мама выходила замуж. Я хотела, чтобы мы были с ней вдвоем.

— А у нее никого не было?

Элоиз пожала плечами.

— Пару раз появлялась такая возможность… но, наверно, из-за меня мама отказывала. — Она немного помолчала. — Сейчас я бы все изменила.

— Смогли бы?

— Думаю, она не такой представляла себе свою будущую жизнь.

Но теперь слишком поздно. Мама давно умерла. Элиоз отвернулась. Она посмотрела на свои побелевшие пальцы, судорожно вцепившись в колени.

Слеза упала на руку. Элоиз вытерла глаза.

— Зачем я обратилась к отцу, когда прошло столько лет? Я только всем сделала больно.

Он молчал, не отрывая глаз от дороги. Она поняла без слов, что произошло в семье при внезапном появлении неизвестной дочери.

— Хотя это не моя вина. — Ей показалось, что нужно объясниться. — Винить следует вашего отчима.

— И вашу маму. — Джем искоса взглянул на нее. — В такой ситуации всегда замешаны двое.

— Она не была замужем.

— Но знала, что он женат, — ответил Джем. — Не надо огульно обвинять. Вы же не знаете, что между ними произошло.

— Она была на двадцать семь лет моложе его. Ей было девятнадцать. Только девятнадцать!

Столько же, сколько вашей Софи Вестбрук, добавила она про себя. И вызывающе взглянула на него.

— Как по-вашему, кого надо больше винить?

— Встретитесь с Лоренсом — выясните.

Мудрый совет. Очень много зависит от того, что скажет виконт Пулборо.

Элоиз отвернулась и стала смотреть в окно. По обеим сторонам расстилалось Колдволтхэмское поместье. Зеленые деревья на зеленых лугах, где пасутся олени.

И все принадлежит ее отцу. Такое богатство! Может, это стало причиной?..

Впереди показалось аббатство. Фасад из белого камня выглядел одновременно волшебным и пугающим. Стали видны сады и тщательно подстриженные газоны.

И ее отец владеет всем этим, разозлилась Элоиз.

Ей всегда хотелось иметь сад, свой собственный. Она завидовала школьным друзьям, у которых было хоть какое-то подобие сада.

— Вы играли здесь? — спросила она, чтобы как-то отвлечься.

— Не здесь. Аббатство летом почти всегда открыто для посетителей. Остается лишь небольшой отгороженный участок для семьи.

Элоиз заерзала на сиденье. Как странно, что можно владеть всем этим и не пользоваться. Какой-то совершенно другой мир. И она стоит на его пороге. Собираясь вторгнуться в него. Нежданная и нежеланная.

— Тут есть теннисные корты. Конюшни находятся за ними. У нас семь лошадей, четыре из них — мои.

— Ну да, вы же играете в поло, — спокойно сказала Элоиз. Спорт для богатых, напомнила она себе.

Джем бросил на нее короткий взгляд.

— Каждый выходной.

Когда они подъехали к небольшому дворику, Джем остановил машину.

— Комнаты Лоренса на первом этаже. Ему сейчас трудно ходить по лестнице.

Элоиз была благодарна ему за спокойный тон. Другого она бы не вынесла.

Колдволтхэмское аббатство выглядело холодным и настороженным. Все вокруг напоминало ей музей.

Джем открыл дверцу.

— Вы готовы?

— Да, — солгала Элоиз, выходя из автомобиля. На самом деле она была совершенно не готова.

— Я провожу вас к Лоренсу.

Элоиз кивнула. У нее подгибались колени, сердце останавливалось, ее подташнивало. Только привычка к дисциплине заставила идти за Джемом, делая вид, что она сохраняет спокойствие. Все вокруг казалось неуютным, говорило о безнадежности затеи: высокие потолки, резные двери, стертые ступени.

Она слепо шла за Джемом, думая только о том, чтобы не поддаться охватывающей ее панике. Каблуки цокали по полу.

Джем остановился в конце длинного коридора, стены которого были увешаны картинами.

— Он здесь. Я представлю вас и исчезну.