Онлайн книга «Перевозбуждение примитивной личности»
|
– А сколько все-таки будет народу? – Нас было двадцать девять в классе, так двадцать человек наберется. – Это с Костей? – Это без Кости, с Костей двадцать один! Но я уверена, он придет. Не упустит шанса тебя увидеть. – Слушай, Тоська, я уже про всех все знаю, а вот чем ты занимаешься? – Я? Издаю женский журнал! – Как издаешь? – Элементарно, я главный редактор! – Здорово, это ж наверняка интересно! – Да. Отвлекает… Как войдешь в редакцию, все посторонние мысли улетучиваются, домой добираешься часа в три ночи и падаешь. Нет ни времени, ни сил вспоминать, горевать, сожалеть. Как белка в колесе. – Но как же при такой работе ты успела все организовать? – поразилась я. – У меня есть в Брюсселе знакомая, тоже главный редактор журнала, у нее времени не хватает ни на что, и это притом, что она издает журнал в Европе, а не в России, где, как я понимаю, бардак еще тот… – Видишь ли, я зимой ногу сломала, сидела дома, руководила по телефону, на тусовки не таскалась, вот и решила… И потом, у меня золотая девочка помощницей работает. Маленькая, худенькая, страшненькая, но умна и расторопна. Ей понравилась моя затея, она мне помогала разыскивать ребят. Между прочим, она жаждет на тебя посмотреть! – Господи, почему? – Потому что влюблена в Иванишина, а он же… Да ты ж не знаешь, он тебе на всю страну в любви объяснился! – Знаю, – засмеялась я, а внутри меня обдало жаром. Неважно, что на всю страну, важно, что было ночью и о чем знаем только мы… – Что это у тебя глаза такие мечтательные сделались? Ты это в голову не бери. Костя хороший парень, но трепло редкое! И баб у него табуны. Не факт, что он в замоте вообще не забудет, что ты здесь, – с него станется. Роковой мужчина, вокруг него все время страсти кипят. Одна идиотка даже ему под машину кинулась, он чудом ее не сбил, другая обвинила его в изнасиловании, третья вешалась… – Что за ужасы ты городишь, – засмеялась я, а у самой сердце ушло в пятки. Во что я вляпалась? – Твое счастье, что он герой не твоего романа! Но парень он хороший, хотя, боюсь, слава его испортит… – Вас слишком испортила слава, а впрочем, вы ждите, приду! – пропела я строчку из песни Вертинского, которым мы с Тоськой увлекались в ранней юности. – А ты знаешь, Костя это поет иногда в концертах… – Ах, он еще и поет! – Представь себе. Я когда эту песню услышала, сразу о тебе вспомнила. – Ну, тут уж я совсем ни при чем. – Теперь мне не хотелось говорить о Косте. Ничего хорошего я не узнала. Мы проболтали до глубокой ночи. – Динка, оставайся, я тебя не пущу, куда в такой час? – Такси вызовем! – Да нет, не стоит, поспишь тут, а утром мы с тобой что-нибудь грандиозное придумаем! У меня завтра первая половина дня свободная! Да ты уже носом клюешь. Спать мне хотелось смертельно, и я согласилась. Уже положив голову на подушку, сквозь сон подумала: Рыжий опять не позвонил. Испугался, вдруг я приму столь опрометчиво сделанное предложение руки и сердца? А я ведь в тот вечер была близка к этому, он мне понравился, увлек, я же не знала, что на другой день встречу Костю… А с утра завертелось! Тоська растолкала меня в половине восьмого и, не дав мне опомниться, не позволив даже глотка кофе выпить, запихала в машину и повезла в Абрамцево, где у ее родителей была дача и где нас, как оказалось, ждали к завтраку. Ее родители и Маруся выглядели очень неплохо для своих лет. Маруся напекла блинчиков с мясом, которые я обожала в детстве. Все было трогательно до слез. Тут мне радовались от чистого сердца, не боясь, что я чего-то потребую… – Динуша, ты ведь в Маастрихте живешь? – спросил Николай Анисимович. – Нет, я там работаю, а живу в Маасмехелене. – Но ведь это неудобно, так далеко ездить? Кстати, я хотел спросить, ты знаешь там профессора Треера? – Я с ним знакома, но, как говорится, шапочно. – Ты могла бы передать ему от меня маленькую посылочку? – Конечно, что за вопрос! – Коля, зачем обременять Дину такой чепухой? – огорчилась Мария Анатольевна. – Он жаждет послать Трееру бутылку рябиновой настойки, которую делает наша Маруся. Треер, когда был здесь, столько ее выпил! – Непременно передам! – Тебя же, наверное, будут встречать и провожать мужчины, самой чемодан тащить не придется. Посылку ты сдай в багаж, это можно, Марусенька умеет так упаковать, что, даже если самолет потерпит аварию, бутылка не разобьется! – Коля, типун тебе на язык! – возмутилась Мария Анатольевна. – Не слушай его, деточка! Но Маруся и в самом деле кудесница. Мы в позапрошлом году летали в Америку, Коля читал там лекции, так она напихала нам в чемоданы четыре банки вишневого варенья для Колиных племянников. Ни одна не разбилась. – Ты ешь блинчики, ешь, чай, не разлюбила за эти годы! – приговаривала Маруся, подкладывая мне еще и еще. – Не могу больше, лопну! – смеялась я. После завтрака Мария Анатольевна повела меня показывать свои цветы и горестным шепотом рассказывала о внуке, о пошатнувшемся здоровье мужа, о том, что неустроенная Тоськина жизнь безмерно ее огорчает, о Марусе, которая стала невыносимо властной… – Знаешь, детка, сейчас у нас все более или менее устроилось, а были времена, когда мы чуть ли не голодали, только благодаря Марусе и жили. А уехать, как другие, не могли, Колю не пускали никуда, а когда стало можно, сил уже не было, а тут совсем ничего не стали платить, Тоська гроши зарабатывала, и тут Маруся взяла все в свои руки, завела козу, кур, летом цветами торговала, зеленью всякой… Потом Николая Анисимовича стали приглашать лекции читать. И грант ему платят, да и я не сижу сиднем, меня пригласили читать курс в частном университете, там хорошо платят. Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, а Маруся власть из рук выпускать не хочет и такая самодурка стала… Зачем, говорит, вам эти дурацкие настурции, что с них толку, не продашь, лучше бы место под что-нибудь дельное освободили. А я обожаю настурцию! – Динка, телефон! – закричала Тоська с террасы, где я оставила сумку. Я извинилась перед Марией Анатольевной и с бьющимся сердцем схватила трубку, не успев даже взглянуть на номер. – Алло, привет, Динь-Динь! Я соскучился. – Привет, Рыжий. Куда пропал? – как можно более безразличным тоном спросила я. – У меня тут был форс-мажор, но я звонил, только дозвониться не мог. Когда увидимся? Ты где сейчас? – В Абрамцеве. |