Онлайн книга «Путь в тысячу ли»
— Вы что-то сказали, Поль? — поинтересовалась она. Поль Гастон, высокий худощавый мужчина неопределенного возраста, как нельзя более подходил к тому, как общественное мнение рисует людей его профессии. А именно — рыцарей плаща и кинжала. — Это могло быть случайным совпадением, — повторил Поль. — Случайности в нашем деле опасны, — отрезала Шила. — Вспомните, подобные случаи регистрировались нашей системой безопасности дважды. Чем кончались оба случая? — Э… мы по ошибке… — Это неизбежные ошибки в такой сложной системе, как наша. Но что предшествовало этому? Гастон задумался. Он очень гордился своей почти что абсолютной памятью и мог без труда пересказать своей начальнице все, «что предшествовало этому», начиная со времен Александра Македонского. Что-то, однако, удерживало его от экскурса в историю. — Мы попытались их перевербовать, — нерешительно произнес Поль. — И нам это почти удалось, если бы не… Разрешите вопрос, шеф? — Спрашивайте. — Что именно вы хотели бы услышать? «Извинения, — подумала Шила. — За то, что приходится работать с такими идиотами». Видимо, что-то отразилось на ее лице, поскольку Гастон вдруг решил сменить тему. — Я вот что подумал, шеф, — произнес он. — Ведь для запроса нужен повод, верно? — Ну-ну? — Если парень запрашивает компьютер, можно ли свихнуться так, чтобы научиться уклоняться от пуль… — Значит, у него были неприятности! — Шила резко повернулась к компьютеру и забарабанила по клавишам. — О! — вдруг сказала она. — Это плохо! — Что вы нашли, шеф? — Убит телепат оздоровительного центра. Наш клиент был свидетелем. И кто-то уже покопался в компьютере, боюсь, на предмет его адреса. — Вы полагаете… — Вызывай спецназ. Похоже, в квартире этого парня ждет засада. План был прост — посидеть дома и попить пива. Волшебная вещь — пиво, оно очень успокаивает нервы. Тим вспотел и устал, волоча по жаре картонный ящик с дюжиной бутылок. Ничего, остался пустяк. В конце концов, нет ничего плохого в том, что он спасся от убийцы. Наоборот, в этом есть и свои плюсы — он остался жив, например. Более того, чем больше Тим об этом думал, тем больше ему казалось, что он читал о нескольких подобных случаях. В критической ситуации человек способен на поступки, которых никогда бы не совершил в здравом уме. Например, пару лет назад он видел заметку, что мужчина вынес из горящего дома женщину. Безусловно, под влиянием стресса — во-первых, в ней было сто шестьдесят килограммов, а во-вторых, это была его собственная теща. И все-таки это было очень… неуютно. Не говоря уж об убийце — как он орал ему вслед! Тиму осталось пройти каких-нибудь полквартала, когда он увидел черные бронированные машины спецназа, подруливающие к его дому. Он, как и все прочие случившиеся на улице пешеходы, прижался к стене и стал ждать окончания событий. Со спецназом не шутят. Лишь затем он осознал, что дом-то… его, Тима… С веселым звоном из квартиры вылетели стекла. Если раньше Тим еще мог тешить себя иллюзиями, что едут, скажем, к кому-то из его соседей, то теперь иллюзий не оставалось. Громили его квартиру. В квартире кто-то был, и этот кто-то отстреливался очередями. Тогда спецназ применил что-то, чему Тим просто не знал названия. Шипящая огненная лента протянулась от одной из машин к окну, и Тимова квартира расцвела вдруг, как экзотический цветок. Секундой позже ударил по перепонкам взрыв. Ошарашенно моргая, Тим смотрел, как в сожженный дом входят трое — женщина средних лет, с резким волевым лицом, высокий жилистый человек в плаще, шляпе и темных очках — это при такой-то жаре! — и невообразимых размеров громила. Крестный отец всей мафии междуреченской группировки, Олег Перкс, прозванный в народе Хирургом, был потрясен. Он даже перестал перебирать коралловые четки, занятие, которое, по слухам, он не оставлял, даже занимаясь сексом. Хирург был прирожденным лидером, он умел чувствовать подвохи, и все его знания, весь опыт кричали сейчас, что что-то здесь не так. Он встал, оставив четки на столике, и нервно прошелся по комнате. — Скажи мне еще раз, Гиря, — попросил он ласково. — Почему тебе кажется, что что-то пошло неправильно? — Ну как же, дон, — отозвался Гиря, стокилограммовый мастер боевых искусств и страстный игрок в «хоббитов» и «Дум». — Они приехали, помолотили Капо и Красавчика, взорвали дом и уехали. Что-то мне это странно. — ЧТО странно? — повторил Хирург. — Никого не арестовали, никому морду не набили… — А! — Хирург довольно кивнул. — Все-таки я выработал у тебя привычку аналитического мышления, мой мальчик. Гиря наморщил лоб, пытаясь понять, похвалили его или обругали. — Чья была квартира? — Тимоти Веллера. Но, дон, его не было дома… — Оставь в засаде своих людей, и еще — поговори с Верблюдом. Я хочу знать ВСЕ об этом человеке. И я хочу его видеть. Живого. — Хирург взял со стола свои четки, и Гиря облегченно вздохнул. Пронесло. — Кто у нас свободен сейчас? — как бы про себя продолжал Хирург. — Вот что, Гиря, возьми-ка ребят из группы Бульдога. Прочешите адреса, где он может быть. — Какие адреса, дон? — не понял Гиря. — Которые вам даст Верблюд, — удивленно ответил Хирург. — Я разве не сказал? Верблюд был главным специалистом группировки по компьютерам. В это самое время Поль Гастон набирал телефонный номер. Он нервничал, еще бы — слишком многое было поставлено на карту. После непродолжительных гудков хриплый женский голос предложил прослушать рекламные объявления. Гастон с ненавистью уставился на телефонный аппарат. Демократия там, куда он пытался позвонить, развивалась по сложным и не всегда понятным ему законам. Затем рекламный бред прервался на полуслове, и заспанный голос на том конце провода произнес по-русски: — Че надо, блин, три часа ночи? Для того чтобы быть уверенным, что его соединили с тем, с кем надо, а не со службой точного времени, Гастон осторожно поинтересовался: — Русская разведка? — Моссад, мать вашу! Пароль говорить будем? — Э… — Что — «э»? Э-рекция, что ли? — Экономика. Отзыв? — Черная дыра. — Невидимый собеседник помолчал немного, затем с обидой подал голос: — Говорите, ну! Гастон набрал в грудь побольше воздуха. — Группа Шилы Конери вышла на подменыша, — произнес он. — Все? — Вроде да. — Принял Привалов. — Гастон… — Надо говорить — передал Гастон, — поправил мужик. — Учишь вас, отмороженных, учишь… Спокойной ночи. |