Книга Своя дорога, страница 34 – Галина Ли

– Что это?

Ужас, прозвучавший в негромких словах, заставил меня обернуться к волшебнику. Сирин по цвету сам напоминал не очень свежего мертвеца.

– Кладбище, – ответила рош-мах.

Вот уж не ожидал, что девица разбирается в подобных вещах… Интересно, откуда такие познания?

– А ты откуда знаешь? – озвучил мою мысль волшебник.

– Там, где я родилась, одно из племен считало, что богам будет угодно, если враги останутся гнить непогребенными.

Брезгливость исказила красивую мордашку оборотня, сделала ее неприятной.

– Не морщись, Танита, тебе это не идет, – усмехнулся я. – Лучше расскажи, что представляет собой такой кровожадный народ.

Рош-мах пожала плечами:

– Обычные воинственные варвары. Я ребенком была, не помню подробностей.

Да уж, несказанно много поведала. Придется по ходу соображать, если мимо проскользнуть не получится. Зря они, конечно, трупы не захоронили. На мертвечину в Пустоши охотников тьма-тьмущая, размножатся – жить станет трудно. Даже не трудно, а невозможно, если только…

– Агаи…

Я поискал взглядом аптекаря, тот спешно колдовал – чертил одной рукой прямо на луке седла рунные знаки, а второй прижимал платок к носу.

Да, вонь отменная, с непривычки можно в обморок упасть, особенно дамам. Хорошо, что они у нас не особо нежные. Оборотень хоть и морщится, но терпит, а малышка… Интересный ребенок… Другой бы на ее месте давно ревел от страха, а она только обеими руками зажала нос и губы, чтобы не так пахло, и глазеет по сторонам.

– Чем занимаешься? – поинтересовался я у волшебника, когда тот облегченно вздохнул и оторвал наконец взгляд от седла.

Сирин смущенно улыбнулся:

– Да так, защиту от запаха колдовал.

И тут же предложил:

– Хочешь, и тебе сделаю?

– Спасибо, Агаи, как-нибудь перетерплю, – пришлось отказаться от заманчивого предложения.

Мне, конечно, тоже не нравился «аромат» мертвечины, но здесь обитали существа, о приближении которых можно было узнать только по запаху. Так что с насморком в Пустошь лучше не ходить.

Для сирин у меня нашлось другое задание:

– Ты лучше посмотри, огорожен могильник волшебством, или трупы просто свалили в кучу?

Вопрос был далеко не праздный: если захоронение ничем не защитили, за время существования могил на дармовой плоти наверняка расплодилась куча монстров. Встреча с ними не предвещала ничего хорошего, но нежить хотя бы будет сыта и, возможно, поленится гоняться за живой и еще шустрой добычей. А вот если защита все-таки наведена… Тогда надо убираться отсюда, иначе с темнотой существенно прибавится забот. Запах давно привлек внимание всей окрестной пакости, а уж как ее рассердила невозможность покушать…

Волшебник натянул поводья, остановился, прикрыл глаза и сосредоточился на видной одному ему картине.

– Да, есть, – подтвердил мои опасения юноша. – Много и разной.

Что за дурное племя тут поселилось?! Это надо же так себе усложнить жизнь! Как они только до сих пор не вымерли, с таким-то поклонением богам!

– Убираемся отсюда! – приказал я и пустил лошадь в галоп.

Животное перешло на аллюр с великой охотой, видно чувствовало, что место не подходит для неспешной прогулки.

Виновники нашей тревоги объявились внезапно, вынырнули из кустов почти под самым храпом лошадей. Испуганные кони встали на дыбы, и пока мы с ними справлялись, нас успели окружить плотным кольцом невысокие коренастые люди с нечесаными патлами ниже плеч и лицами, частично закрашенными синей и белой глиной. Нападать они, похоже, не собирались: лики хоть и выглядели сурово, но во взглядах было больше любопытства, чем вражды. Особенно когда смотрели на Таниту. Точнее сказать – пялились, притом с откровенным интересом.

Наконец вперед выступил самый кряжистый дикарь и медленно заговорил, с трудом подбирая слова:

– Ехать, маглук ждать. Темно – плохо.

Плохо, а кто бы спорил. Когда темно, здесь всегда плохо.

Я кивнул и подтвердил наше согласие уверенным:

– Ехать! Темно – плохо.

Синемордый красавчик сипло гикнул пару слов, его люди быстро перестроились и припустили бегом. Впрочем, кольцо вокруг нас они так и не разорвали.

Гости или все-таки пленники? Ладно, поглядим, что дальше будет.

Поселение оправдало мои ожидания: высокая ограда из кольев в два ряда, первый направлен острым концом к Пустоши, второй смотрит вверх. Ну и, естественно, без украшений из отрубленных голов и полусгнивших остовов тут обойтись не смогли. Странное у местных обитателей чувство прекрасного.

Дома невысокие, бревенчатые, наполовину вкопаны в землю, даже не дома, а землянки с заросшими дерном крышами. Окна, как бойницы на стенах – узкие, затянуты бычьими пузырями. Такое впечатление, что дома общинные. Ни одного забора вокруг, оградки или хотя бы плетня.

Мы спешились, и нас проводили в большой деревянный сарай, жилище маглука. Уж не знаю, кого этим словом величали – вождя или колдуна. Судя по развешенным атрибутам – все-таки колдуна.

Я с интересом прогулялся вдоль стены, разглядывая ее.

Точно – колдуна! У вождя веники из трав и сушеные тонкие лапы то ли крыс, то ли ящериц болтаться не будут. Правители таких племен, как правило, вешают в своих жилищах сушеные головы, отрубленные пальцы или скальпы врагов. Хотя…

Я покосился на испятнанную кровью, ухоженную гриву волос, снятую то ли с женщины, то ли с придворного франта: слабый запах духов можно было уловить даже на расстоянии.

М-да… Добрые люди… Как бы не пожалеть, что рядом с кладбищем ночевать не остались.

Дверь распахнулась, через порог ступил пожилой мужчина. В отличие от своих воинов он выглядел довольно ухоженным: лицо вымыто, расчесанные волосы забраны назад, несколько прядей закручено на затылке вокруг желтоватой заколки. Выбрит гладко. Одежды чистые, двухслойные. Нижняя – белого цвета рубаха из домотканой холстины, верхняя – подобие плаща из коричневой шерсти. И в лице ничего демонического: крупный нос с горбинкой, неяркие серые глаза, щеки уже по-старчески впалые. Ну словом, обычный человек. Только заколка странная… Что-то напоминает.

Я присмотрелся.

Чтоб я сдох! Да это кость! Притом человеческая! Кажется – фаланга большого пальца.

Колдун (или жрец?) уверенно прошел к тяжелому стулу, не здороваясь и не обращая на нас никакого внимания, уселся и только потом окинул моих притихших спутников тяжелым взглядом. В последнюю очередь он обратил взор на меня, зато сразу признал главного и указал на пустую скамью, сопроводив жест вполне внятной фразой на языке Наорга:

– Садись, белоглазый, поговорим о выкупе.