Книга Перерождение, страница 170 – Джастин Кронин

Однако если склад и существовал, Джуд о нем не обмолвился. Даже если Ольсон не лгал, рисковать не стоило. А где хранилось оружие, конфискованное у членов отряда? В общей сложности у них изъяли три винтовки, девять ножей, как минимум шесть магазинов с патронами и несколько гранат.

— Может, склад в тюрьме? — предположил Калеб.

Об этом Питер уже думал. Тюрьма с ее толстыми, как у крепости, стенами казалась идеальным хранилищем для оружия, но никому из членов отряда пока не удалось приблизиться к ней настолько, чтобы оценить шансы проникновения. Видимо, Ольсон не солгал и об этом: зданием тюрьмы, похоже, не пользовались.

— Нужно дождаться темноты и разведать, — сказал Холлис. — Иначе так до конца и не выясним, с чем имеем дело.

— По-твоему, поездка Майклу по силам? — спросил у Сары Питер.

— Я даже не представляю, что с ним, — озабоченно ответила девушка. — Может, впрямь тепловой удар, только мне не верится.

Сомнения Сара высказывала и раньше. Тепловой удар, конечно, мог вызвать опасный для жизни отек головного мозга, что объясняло бы затянувшееся бессознательное состояние, однако сейчас, когда Майкл пришел в себя, признаков мозговой травмы не наблюдалось. Речь и координация движений в полном порядке, зрачки не расширены, на свет реагируют. Казалось, Майкл очнулся от затянувшегося сна.

— Он еще слаб, — продолжала Сара. — Отчасти это результат обезвоживания, но в любом случае раньше чем через пару дней трогать Майкла не стоит.

— Я тут столько не выдержу! — Алиша со стоном упала на койку.

— В чем дело? — спросил Питер.

— В Джуде. Понимаю, злить местных нельзя, только надолго меня не хватит!

Что конкретно она имеет в виду, догадаться было нетрудно.

— Ты сможешь… сможешь его удержать? — с тревогой спросил Питер.

— Не беспокойся, о себе я позабочусь, но ему это не понравится. Есть еще кое-что… — Девушка запнулась. — Не знаю, стоит ли об этом говорить… Кто-нибудь из вас помнит Лизу Чоу?

Это имя Питер помнил хорошо: Лиза, племянница Старика Чоу, вместе с родителями и братом пропала во время Страшной ночи — вирусоносители ее то ли убили, то ли забрали с собой. В Колонии говорили: погибла. Саму девушку Питер не знал: она была постарше и в Инкубаторе казалась ему чуть ли не взрослой.

— А что с Лизой? — спросил Холлис.

— По-моему, я сегодня ее видела, — неуверенно проговорила Алиша.

— Это невозможно! — усмехнулась Сара.

— Знаю, что невозможно! В этом месте почти все невозможно… Только у Лизы на щеке был шрам: она упала или еще что-то… В общем, этот самый шрам я и видела.

Питер подался вперед. В Алишиной новости скрывалось нечто важное — ответ на его многочисленные вопросы, недостающая часть головоломки, которую он пока не мог сложить.

— Где ты ее видела?

— В бараках, у маслодельни. Кажется, она меня тоже заметила, только Джуд глаз с меня не спускал, поэтому подойти не получилось. Когда я снова посмотрела в ту сторону, Лиза уже исчезла.

«Теоретически это возможно, — рассуждал Питер. — Лиза сбежала от пикировщиков и попала сюда. Но как она, в ту пору почти ребенок, преодолела такое расстояние?»

— Ну не знаю, Лиш…

— Вот и я не знаю, а проверить нет возможности. Но женщина очень напоминает Лизу Чоу.

— Она беременна? — поинтересовалась Сара.

— Да, кажется, — после недолгих раздумий ответила Алиша.

— Здесь много беременных, — вмешался Холлис. — Маленькие — это здорово.

— Но где же мальчики? — не унималась Сара. — И раз столько беременных женщин, детей должно быть больше, правда?

— А разве их не много? — удивилась Лиш.

— Сперва я тоже так думала, но вчера вечером насчитала меньше двадцати, причем всех их уже встречала.

— Холлис, ты говорил, что сегодня на площади снова играют дети.

— Угу, — кивнул здоровяк.

— Сапог, проверь!

Калеб подкрался к двери и чуть-чуть приоткрыл.

— Спорим, там девочка с кривыми зубами и ее белокурая подружка? — проговорила Сара.

— Точно, — кивнул Калеб, — именно они.

— Вот и я о том же! — не унималась Сара. — Каждый вечер на площади одни и те же девочки. Местные хотят внушить нам, что детей больше, чем на самом деле.

— Да вы что! — воскликнула Алиша. — Ладно, отсутствие мальчиков действительно странно, согласна, но такие уловки… Не знаю, Сара, не знаю…

Сара воинственно расправила плечи.

— А сама утверждаешь, что видела девушку, которая погибла пятнадцать лет назад! Сколько ей сейчас, лет двадцать пять? С чего ты решила, что это Лиза Чоу?

— Говорю же, по шраму определила. Да я любого Чоу за милю узнаю!

— Иначе говоря, мы должны поверить тебе на слово?

— Хочешь, верь, хочешь, нет. Мне плевать! — огрызнулась Алиша. — Я видела то, что видела.

— Хватит! — рявкнул потерявший терпение Питер. — Что с вами? Разве так проблемы решают?

Девушки буравили друг друга свирепыми взглядами. Воздух в бараке звенел от напряжения. Первой не выдержала Алиша — тяжело вздохнула и плашмя бросилась на койку.

— Ладно, забыли! Мне просто ждать невмоготу, да и спать тут невозможно. Жара такая, что каждую ночь кошмары снятся.

Воцарилась тишина.

— Толстуха снится? — тихо спросил Холлис.

Алиша тут же села.

— Что ты сказал?

— Тебе снится толстуха на кухне из Старого мира, — мрачно проговорил Холлис.

— «Мало того, что немой…» — с порога подсказал Калеб.

— «…так он еще и пришибленный!» — изумленно закончила Сара. — Мне она тоже снится.

Все как по команде повернулись к Питеру. «Господи, о чем они? Какая толстуха?» — подумал он.

— Ребята, я не в курсе, — покачал головой он.

— Всем, кроме тебя, снится один и тот же сон, — подытожила Сара.

— Да, похоже на то, — почесав подбородок, кивнул Холлис.

Майкл дремал, периодически всплывая на поверхность пустого сна, когда дверь тихонько заскрипела и в комнату вошла девушка. Она годилась Билли в дочери, но носила такую же ультракороткую стрижку и нелепый оранжевый костюм, а в руках держала поднос.

— Небось проголодался?

Девушка вошла в палату и поставила поднос Майклу на колени. Запах еды пронзил, как разряд тока, и Майкл тут же почувствовал зверский голод. Трапеза королевская: мясо в коричневой подливе, отварные овощи и — самое замечательное! — толстый ломоть хлеба с маслом. Рядом с тарелками лежали металлические столовые приборы, завернутые в грубую тряпку.