Книга Ночь утонувших кораблей, страница 17 – Вадим Селин

Вдруг за окном я увидел такое, от чего мои глаза полезли на лоб. Я не поверил им, отдернул штору, раскрыл окно и наполовину из него вылез.

Маленький городок Тихая Бухта постепенно превращался в большой город с заводами и широкими дорогами. Тут и там ходили люди, ездили машины, гудели автобусы. Над городом, несмотря на его экологически чистое расположение, висели облака смога.

— Что произошло? — с этим вопросом я кинулся на кухню и замер на пороге с раскрытым ртом. Мой дедушка Толя (Шанат) и колдун Ризаиль играли в карты и пили чай.

— У нас временное перемирие, — подмигнули они мне. — На время мы оставим свои колдовские дела, а там посмотрим. Может быть, придумаем новый план по завоеванию земли и морей и будем завоевывать их вместе. А пока что мы отдохнем, побудем обычными стариками. Здоровье уже не то, нам ведь по четверти тысячелетия все-таки.

Два деда рассмеялись.

— Я… я не это имею в виду. Что стало с Тихой Бухтой? Вы смотрели за окно?

— С ней стало то, что и должно было быть всегда. Мы убрали последствия нашего достижения цели, — ответил Шанат.

— А я? Я полуутопленник или обычный мальчик? — поинтересовался я.

— Это ты определи сам.

— Но как?

— Подумай.

И я придумал верный способ определить, полуутопленник я или нет. Со всех ног я помчался к морю и с разбега бросился в него с головой. Попробовал дышать — вода попала в легкие, я всплыл наверх и откашлялся. Подошел ближе к кромке воды и, закрыв глаза, попытался стать единым с морем.

У меня не получилось.

Я не мог дышать под водой и не чувствовал морские дороги.

Я обычный! Как я счастлив!

Вернувшись домой, я устремился на кухню, где Шанат и Ризаиль до сих пор играли в карты, и отведал нормальной человеческой еды. Потом я сидел и пил чай с печеньем. Оба колдуна отложили карты.

— Руслан, я вижу в твоей душе непонятную боль. Расскажи, в чем ее причина, — Ризаиль посмотрел на меня так, что казалось, он прожигает меня взглядом. Мне стало неуютно. — У меня все нормально, — сказал я, кривя душой.

— Нет, не нормально, я же вижу, — настаивал Ризаиль.

— Все хорошо, — твердо произнес я, вставая из-за стола.

Я направился к себе в комнату, переоделся в плавки и новые шорты, положил в пакет пляжное полотенце. Я хотел пойти на пляж, по-человечески позагорать и поплавать.

Выходя на улицу, я прошел мимо кухни и услышал из нее голос Ризаиля:

— Ну, не хочешь, не говори. Только знай, что боль твоя пройдет.

Я хлопнул дверью и пошел на пляж. Вокруг меня были те дома, магазины, другие новые здания, которых еще вчера не было и в помине. Как удивительна и насыщенна моя жизнь. Только вчера я приехал в Тихую Бухту, и всего лишь за день произошло столько событий.

Я засмотрелся на один красивый дом, и вдруг кто-то столкнулся со мной и мы упали в разные стороны. Потирая нос, я посмотрел на неуклюжего придурка. Им оказалась… Кристина!

Она взглянула на меня и проворчала:

— Смотри куда идешь. Если слепой, то носи очки.

— Кристина, ты жива! — заорал я, вскочил с земли и принялся ее обнимать.

— Ты что, спятил? — возмутилась она, отталкивая меня. — На солнце, что ли перегрелся?

Тут к нам подошли Леша и Рома. Они скрестили руки на груди и, став по бокам Кристины, поинтересовались:

— У тебя проблемы?

— Нет у меня проблем! Вы не представляете, как я рад вас видеть живыми и здоровыми! Как хорошо, что все закончилось! Если вы живы, то, наверное, и теплоход «Чайка» не врезался в причал, — дошло до меня. — И утопленники не ходят больше по улицам!

— Он точно больной, — заключила Кристина. — Какая еще «Чайка», какие утопленники? Парень, ты приезжий, да?

— Нет. Тут живет мой дедушка Толя, на улице Чёртова, 13. Я приехал сюда до конца августа, так что считаю себя местным.

— Понятно, — кивнула девочка и, встрепенувшись, посмотрела на Рому и Лешу, потом на меня: — Слушай, ты чем занимаешься? Не хочешь с нами пойти в рощу и пособирать ежевику? Потом будем ходить и продавать ее на пляже отдыхающим. Три человека хорошо, а четыре лучше. Так мы соберем больше ягод и заработаем больше денег.

Я с радостью согласился, и уже через десять минут мы бродили по роще и собирали с кустов ягоды ежевики. Мы с ребятами заново познакомились, ведь они не знали меня…

Потом во дворе Кристины мы помыли ягоды, взяли пластмассовые стаканчики и пошли на пляж торговать.

— Ежевика! Спелая ежевика! Кому сочную вкусную ежевику! — кричали мы.

Внезапно слева я услышал смутно знакомый голос:

— Эй, продавец в синей кепке, подойди сюда.

Я развернулся и на негнущихся ногах подошел к обладателю голоса. Им был тот подросток, который утонул, свалившись с «банана». Он лежал рядом с мужчиной и женщиной, по всей вероятности, это были его родители.

— Можно два стакана? — попросил мальчик.

— Можно, — проронил я и отдал ему весь пакет. — Ешь на здоровье.

В моей голове роились мысли. Я ушел от мальчика и его родителей.

— Эй, а деньги! — Он догнал меня. Его не распухшее, не изъеденное крабами и не синее лицо было красивым. Открытая добродушная улыбка ненароком заставляла улыбаться в ответ. А не разложившееся тело было атлетически сложенным. Вот как портит людей смерть.

— С друзей денег не беру, — отказался я и зашагал прочь.

— Спасибо! — услышал я в ответ, а потом чуть тише донеслось: — Странный какой-то продавец…

Ризаиль действительно помог мне — сердце перестало ныть. Со спокойной душой я шагал по пляжу, и неожиданно мои глаза наткнулись на скелет. Он лежал на полотенце в виде американского флага, подставив кости солнцу. Другой скелет натирал его кремом для загара.

Я зажмурился, помотал головой и снова посмотрел на полотенце. Теперь вместо скелета лежала какая-то девушка, а юноша натирал ее кожу белым кремом.

Причудится же такое. В принципе это и неудивительно, если вспомнить все мои недавние приключения.

Кристина, Леша и Рома продали свои ягоды, а позже мы пошли гулять.

Зашли в открытое кафе на берегу.

— Что-то мне захотелось вдруг сухих кальмаров, — проговорила Кристина. — Никогда не хотела, а тут захотелось. Кому-нибудь еще купить?

— Нет! — воскликнул я так громко, что привлек к себе внимание людей за столиками. — Только не кальмары!

И ответил на немой вопрос, застывший на лицах моих друзей:

— Уж очень я их не люблю…

— А страшные истории любишь? — осведомилась Кристина, отправляя в рот сухого кальмара.