Онлайн книга «Ричард Длинные Руки - эрбпринц»
|
— Почему? — Я либо убью вас, — сказала она с жаром, — либо, что совсем уж невероятное, влюблюсь в вас. — Ну, если невероятно, — сказал я, — то можете успокоиться, самое страшное не случится. — Это я считаю, — сказала она, — что невероятно, но Примадель говорит, что это равновероятно! — Я не суеверен, — сказал я, — а вы? — Я тоже, — ответила она сердито, — но эти суеверия зачем-то сбываются!.. Вы в них точно не верите? Потому и забрались в глубь владений Мунтвига? Опасную дорогу вы себе выбрали! — Безопасней всего пути, — ответил я мирно, — которые никуда не ведут. — Ого, — сказала она весело, — у вас и самоуверенность! — Обязательное свойство гения, — согласился я скромно. Она посмотрела на меня с веселым пренебрежением. — Вы считаете себя гением? — Любой, — сказал я наставительно, — кто не считает себя гением, не является даже талантом. — Талант, — проговорила она с тем же пренебрежением, — может быть, потому вы и бросили монетку тем бродячим музыкантам? Не отпирайтесь, я с балкона все видела! — Не отпираюсь, — пробормотал я. — Вообще-то я, можно сказать, меценат и покровитель искусств. Всяких-разных. Искусство, как говорят авторитеты, совершенно необходимо людям, хотя я так и не понял, зачем. — А вы все стараетесь понять? — Я же мужчина, — ответил я с достоинством и подвигал плечами, намекая на их ширь и развитые мышцы. — Мы все должны понимать, это вы чувствуете без понимания… это вас, понятно, возвышает! — Женщины понимают все, — согласилась она, — а если ошибаются, значит, нарочно. — Если женщина постоянно спорит с мужчиной, — заметил я, — значит, она уже замужем… либо никогда не выйдет замуж. Она охнула и прикрыла рот ладонью. — Что, правда? — Нет, — сказал я честно, — пугаю. Женщин так приятно пугать! Все равно, что кузнечиков. Но у вас тут, как вижу, все непуганое… Тихо, мирно. Как соседи? Она вздохнула. — Не знаю. Я недавно была с отцом только в замке Кеваль, это сосед с севера… — И как? Она зябко повела плечами. — Так было холодно, что я едва не вышла замуж! — Жуть, — посочувствовал я. — Ничего, с моей политикой ограничения изоляционизма, сепаратизма и никому не нужного суверенитета, все люди получат право свободного передвижения по землям дружественных королевств!.. Вы побываете у нас на Юге, прожаритесь на жарком солнце и почувствуете сладкую истому во всем теле… — Ах, — произнесла она томно, — не надо, ваше высочество, а то я уже ее чувствую… я такая впечатлительная, такая впечатлительная, что вот не нужно со мной такие бесстыжие речи! Я хорошая девушка… Я откровенно раздел ее взглядом, с неохотой одел и сказал со вздохом: — Еще какая… Господи, представляю, какие безумства мне сегодня приснятся. Она произнесла чопорно: — Чтобы не посещали эти порочные сны, вы должны жениться, ваше высочество! — Один мой друг изрек, — сказал я, — что мужчина не имеет права жениться, не изучив предварительно анатомии и не сделав вскрытия хотя бы одной женщины. А я все еще ни одну не вскрыл! Она широко распахнула глаза. — Вы дружите с магами? Я отмахнулся. — С кем я только не общаюсь! Даже с троллями, а вот сейчас с вами… Тоже, знаете ли, приключение. Кстати, есть у меня еще один интересный друг, художник. Представляете такое бесстыдство, прикидывается соблазнителем, заманивает девушку в свою мастерскую и там рисует с нее портрет! Она сказала холодно: — Ваше высочество, что-то я не понимаю вашего юмора. — Я лишь удивился, — объяснил я, — что красивые женщины будто не понимают, как надо спасать погибающий мир. Хотите, покажу? — А он уже погибает? — Вы не слышали о звезде Маркус? Она широко раскрыла невинные глаза. — Так ее ожидают не раньше лета? — О да, — согласился я, — целая вечность впереди. Особенно для поденок. А вы знаете, что куколка — это слово означает еще и личинку насекомого? — Нет, — ответила она с интересом, — а какого? Я подумал, пожал плечами. — Не знаю. Я просто умничаю перед красивой женщиной! Да еще и настолько умной, что ее глупость вот-вот окажется приятным сюрпризом! Она сказала с подчеркнутым гневом: — И не надейтесь! Я вздохнул. — Так что же, я напрасно наговорил столько возвышенных слов о ваших прекрасных глазах, рассматривая вашу волнительную грудь? — Напрасно, — ответила она с достоинством. — Я хорошо воспитана. — А как это чудесно, — сказал я мечтательно, — когда девушка забывает о своем воспитании! — И совершено напрасно, — ответила она наставительно. — Истинную добродетель ничем не поколебать. И ваши подходы какие-то… простенькие. Я посмотрел на нее внимательнее. Если женщина хочет отказать, она говорит «нет». Если пускается в объяснения, то хочет, чтобы ее убедили. Но Шарлиза, похоже, просто соскучилась в замке, где ничего не происходит, и потому не отпускает меня, пускаясь на разные уловки только ради возможности чесать языком и дальше. — Вы просто великолепны, — сказал я искренне. — И вообще… — Что? — Люблю женщин, которых уломать трудно. Она расхохоталась. — Это меня трудно уломать?.. Вы шутите, надеюсь, ваше высочество. Меня уломать вообще невозможно. В соседнем зале послышались шаги, мы издали увидели приближающегося то ли дворецкого, то ли сенешаля. Он остановился на пороге и произнес с поклоном: — Обед готов, столы накрыты в главном зале. В главном, как мне показалось, весьма перебор, кроме хозяев, нас с Альбрехтом и Бобиком под столом, только двое молчаливых рыцарей деревенского типа, обычные крепкие увальни, род их древен, как нам с Альбрехтом сказали, но, как оба понимаем, только потому, что их семьи все века живут в этих краях безвыездно. Оба пугливо смотрели на меня, человека совсем других земель и королевств, но рты не раскрывали, зато баронесса цвела, щебетала, рассказывала все новости, а какие новости в медвежьих углах — понятно, мы с Альбрехтом вежливо слушали, Бобик смачно хрустел бросаемыми ему под стол костями, Шарлиза таинственно улыбается и чинно кушает. Наш стол застелен голубой скатертью с двумя орлами, тоже голубыми, но потемнее, так что выделяются не столь ярко и навязчиво. |