Книга Сети, страница 80 – Юлия Бажова

– Руэлл, идиот! У тебя рефлекс на кабак!

Морган инстинктивно дернулся. Рука Арра отпихнула Имандру за пределы досягаемости его кулаков.

– Иди… – Морган случайно поймал взглядом свою руку – она тряслась. – Назови ему наш якорь и спроси, когда в последний раз к нему приходили Суры. До нас. Кто приходил.

– Не отпускайте его. – Арр скрылся за стойкой, откуда раздавалось кряхтение и стоны.

– Ветер меняется, – донесся до Моргана его спокойный голос. – Не перевертит ли за ночь погоду. Жаль, колокольня низковата – глянуть бы, что там надвигается из-за горизонта.

– Рассвет… – застонал Грит. – Даст ответ.

Морган вскочил и бросился следом, волоча за собой вцепившихся в него ребят. Опередив Арра, заорал:

– Как выглядит тот, кто приходит к тебе и говорит: «Положи меня, как печать, на сердце свое, как перстень, на руку свою, ибо крепка, как смерть, любовь»?

– Священник, – выдохнул Грит.

– Как он выглядит? – Морган со всей силы пнул его ногой в бок. – Когда он приходил в последний раз? А-а… – И согнулся от удара в живот.

– Как… поп. – Грит тяжело сполз на пол. – Они все… на одно…

– Има, Керн, заприте дверь на щеколду, – негромко распорядился Арр. – Попридержите кого-нибудь из посетителей, чтобы остальные не разбежались. Рав, Токо, займитесь Гритом. Я не чувствую серьезных повреждений, но все равно – осмотрите. И Манну тоже.

– Ты… с-с-волочь… – злобно зашипел Морган, пытаясь вернуть Арру удар кулаком под ребра.

– Спокойно! – Арр обхватил его сзади под мышками и потянул вверх. – Дыши! Дыши вместе со мной. Вдо-ох. Вы-ыдох.

Захлебываясь воздухом и кашлем, Морган сделал несколько судорожных глотков воздуха.

– Эй, ты! Нет, не ты! Соседка! – орала Имандра в зале. – Встань! Остальным сидеть!

Возня. Шелест металла о металл. Женский всхлип. Короткий визг. Грохот упавшего стула.

– Если вы будете сидеть тихо, с ней все будет в порядке, – успокоил посетителей голос Керна, от которого волосы на теле вставали дыбом.

Грубый, жесткий, но безупречно срабатывающий с дикарями прием.

– У нашего Повешенного есть второй хозяин, который интересуется нашими личными судьбами, – выдавил Морган, тяжело дыша. – Поп. С днем рождения, Арр!

Арр подпихнул ему под зад стул, сел с ним бок о бок.

– Ты что, спьяну угадал и якорь, и отзыв? Какие еще таланты ты от нас скрываешь, а, Мор?

Морган махнул рукой, случайно задев Арра по носу. Получил за это тычок в бок.

– Мне просто пришел на ум отрывок из баллады. Принеси воды. Он оказался… «Положи меня, как печать, на сердце свое, как перстень, на руку свою, ибо крепка, как смерть, любовь» – якорь. «Морям и рекам не залить любви, ураганам не задуть ее, и земле ее огня не загасить» – отзыв. Потом я сказал: «Браво! Как называется эта баллада?» И из него поперло. Но он начал стекленеть уже после первой фразы. Я сперва не понял, что это транс. Решил, он больной, припадочный. Это невозможно… Спасибо. – Морган опорожнил полкружки. Обтер рукавом лицо и шею. – Он не мог…

– Тебе нет нужды оправдываться. Я все понял: наши Повешенные за нами же и следят. Надо проверять остальных.

– Нет! Да. Я сам!

– Хорошо, хорошо. – Арр понизил голос. – Вашего разговора никто не слышал, не дергайся.

– Он знает, что ты… фактически ренегат! Арр… Он знает обо мне то, что я… – Морган залпом допил воду. Прижав ладонь ко лбу, в отчаянии затряс головой. – О Боги! А если это старейшины или жрецы?

– Следят за нами через дикарей? – рассмеялся Арр. – Это была бы ужасно громоздкая и ненадежная система. Разберемся. Идем! Надо выяснить, как выглядит поп, и сматываться. Только прошу: стой в сторонке и помалкивай.

На кухне, в присутствии двух прижавшихся друг к другу в дальнем углу, смертельно бледных служанок, Токо мягко допрашивал умытого, сидящего без посторонней помощи и почти уже не дрожащего Грита. Рав, сидя перед Гритом на коленях, обрабатывал ссадины и синяки ранозаживляющим снадобьем из походной фляжки.

– В первый раз я услышал их от попа. Незнакомый поп, проезжий. Темно-серый плащ поверх рясы, усы, борода по грудь. Волосы вьющиеся, рыжеватые, до лопаток, – вещал Грит бесцветным голосом. – Он пришел прошлой осенью, в дождь, поздно вечером, когда я закрывался. Мы пили. Много. Плохо его помню. С ним девчонка была лет восемнадцати. Жена или любовница – не знаю. Красоты дивной. Пухленькая, сисястая, кареглазая смугляночка. Кудри черные как ночь, аж до самой попы. Весь вечер глаз не отрывал. Не помню, о чем мы говорили. Я уснул прямо за столом, а когда очнулся, их уже не было. Они честно расплатились и ничего не украли. Больше никогда их не видел. Примерно через месяц эти слова произнесла женщина. Не местная. Лет сорока, среднего роста, не полная и не худая, глаза то ли серые, то ли голубые. В черном платке с красными узорами и длинной юбке. Волос из-за платка не видел. Красит глаза и губы, румянит щеки – пожалуй, слишком нарочито. Голос хрипловатый. Обычная деревенская баба, выехавшая в город. Приезжает раз в месяц-полтора. Разговор с ней сразу же вылетает из головы. Ни слова потом не вспомнить.

Морган подпер спиной стену и сосредоточился на Манне Грита. Воображение у Грита оказалось никудышным: вместо четких образов – размытые фигуры-призраки. Морган испустил безнадежный вздох.

– Когда тебя в последний раз навещали Суры? – вмешался Арр, подпирающий вторую стену.

– Недель пять назад. Приходили две женщины – молодая и постарше. Ту, что постарше, зовут Аисса, молодую – Юка. Аиссу давно знаю. Часто забегает.

– А крестьянка когда была?

– В прошлую субботу. Лошадь у нее длинноногая, серая в яблоках. Ловкая баба, в седле держится как приклеенная. Движения уверенные, сильные, на коня взлетает, скачет – ого-го! Я бы за ней не угнался.

– Да ты и за лягушкой-то не угонишься, – пробурчал Морган. – Долбак.

Арр с безнадежной гримасой махнул рукой.

– Все! – Равен поднялся, затыкая фляжку и оглядывая результаты своего врачевания. – Как младенчик. Слышь, – обратился он к Гриту. – Ты только синяки припудри, если закрывать не надумаешь свою забегаловку.

«Балбес ты, Рав. Скажи ему еще, где сундук с золотом зарыт. Он все равно ничего не вспомнит, когда оклемается от транса».

Морган убрел в обеденную залу.

– Има, Керн, отпустите девушку. Все свободны, – устало объявил он восьми посетителям таверны.

Один из мужчин, узколицый лохматый блондин, на чьем плече поскуливала бывшая заложница, резко откинул стул, отчего бедняжка непременно упала бы, если бы не вцепилась в стол. Встал, широко расставив ноги, скрестил на груди мощные руки с выпирающими бицепсами.

– Эй, длинный! Во дворик на пару слов.