Онлайн книга «Все исправить»
|
— Синхрон будет. Прорывы пошли снова, в голове боль и ярость, свои и не свои, и все тише связь, словно брат все дальше. Пора. — Контакт. Шар подплывает ближе. — Милорд, что вы делаете? Открыть панель. Окинуть взглядом вбегающих в зал добровольцев — десятки... уже за сотню... ободряюще кивнуть. Кратко объяснить, что от них требуется. И ладонь на контакты. Пошел отсчет. Цветные пятна уже неразличимы. Он или их не видит, или просто больше нет энергии — уже неважно. Серость подступает со всех сторон. Всю жизнь не любил серость. Особенно после камеры. Кто бы знал, что умирать придется в сером небе. Ничего, главное, что в небе, Сокол. Песня получилась бы хорошая, да уже не сложишь, не успеешь. Следующий импульс его добьет. Дим, ты только держись, все ведь получилось... Десять. Девять. Первый импульс. Вплести в общее «кружево». Восемь. Еще импульс. Вплести, подстроить под общий ритм, закрепить... Семь. Шесть. Толчки разнокалиберных энергетических «сгустков» — ключей станций — все чаще, он едва успевает встроить их в общий поток, кое-как согласовав общий ритм. Скорее. Скорее. Скорее. Пять. Тревожный вскрик: — Барьер, милорд! Зафиксирован сбой… Алекс! Дьявол, демон, преисподняя... Четыре! Быстрей, черт! Четыре... Три. В шаре мелькает уличный бой, падающий мальчишка в золотом галстуке... Какого дьявола, кто выпустил детей?! Два... Надолго ли хватит энергии, даже с добровольцами... Один... Глубокий вдох. Ноль. Есть синхрон! — Пабло, давай! Ослепительная вспышка мгновенно гаснет, наградив видящих временной слепотой, и в следующую секунду барьер, сверкающий, яркий, выплелся в черном ночном небе... А на камне под знакомым сводом открывает зеленые глаза молодой Страж... Он еще не понимает, где оказался, в глазах еще полыхает яростная решимость драться до последнего, до смерти, но остановить врага. Он не видит застывших над ним Координаторов — весь там, в сером небе, готовый на остатках энергии броситься наперерез последней атаке... только энергия больше не слушается. Ее нет! Мгновенная вспышка страха — «уже все?», потом ярости и отчаяния — «не справился, опять не справился». Ну же, Лёш, ты ведь еще живой! Он яростно сжимает кулак... и чувствует это. Касание. Прикосновение. Кожа к коже?! Что за... Откуда? Больше шестнадцати лет... И тут ощущения рушатся лавиной. Запахи. Звуки. Свет... ох, свет! Он отчего-то режет глаза, будто в пещере вспыхнула саламандра. Свет, да что же такое... — Алекс? Он не может ответить. Он просто не может. Потому что горло не в силах пропустить ни звука... У него есть горло?.. Потому что свирепая боль не отпускает ни на секунду. И потому что этот голос, знакомый и мягкий, он последний раз слышал больше двадцати лет назад. Нинне. Координатор, которая погибла, когда демоны захватили Свод. — Алекс... — И снова мягкое прикосновение к груди и точке на лбу. Проверка общего состояния и первая проверка на уровень магии. — Вы меня слышите? Постарайтесь не двигаться, вам пока нельзя. Тело должно пройти адаптацию. Не двигайтесь. Все хорошо. Все получилось, Алекс. Вы слышите меня? — Да... Как непривычно такое — отвечать и чувствовать, как шевелятся твои губы. Чувствовать дыхание. Тело. Тело. Невозможная реальность рухнула на него, как пещерный тролль из засады. Жгабыдыр. Мымыга ошут! Они все-таки сделали это. Выдернули его прямо из барь... Но... ох, нет! — Барьер! Ди-им... — Лёша! — только и успела ахнуть Нинне, когда только что очнувшийся Страж ушел в телепорт прямо из-под рук. Держаться. Иногда остается только это. Только... Минута. Прошла только минута... Вадим чувствовал себя мифическим Гераклом — сильным и бестолковым греческим героем, согласившимся подменить титана Атланта. И подержать на своих плечах небо. Вдох. Выдох. Воздух, как вязкая смола, не вдохнешь. Станции. Держать синхрон. Держать... Ему нужно продержаться полчаса. Максимум сорок минут, пока станции не войдут в общий режим работы. Немного. Только вот энергии на это требуется чертова пропасть. В прежние времена он бы совладал с таким уровнем без особого напряжения. Но это в прежние. А сейчас? Нет, это не небо... Это гири, тяжеленные, круглые, которые непременно надо удержать в определенном положении. Как жонглер... в цирке... выстраивание сложной пирамиды из шаров и колец. Хаос упорядоченный, подчиненный артисту на краткое время. А ему... надо... подольше... Пока операторы не смогут упорядочить работу. Надо продержаться полчаса. Полчаса. Рука будто на спине саламандры. Боль такая, что даже не воспринимается болью. Что-то горячее, огромное. Воздух дрожит. Сосредоточиться. А все-таки, полчаса или сорок минут? Держаться. Пять минут. Во рту вкус крови. Прокусил губу и не заметил. Не отвлекаться... не сбить с ритма станции, не упустить контакта с Пламенем... никто другой не сможет сейчас подхватить, если Вадим не удержит. Держись. Золотая вспышка плещет где-то на краю сознания. И сердце сбивается с ритма, частит, заходится в сумасшедшей радости. Окровавленные губы раздвигаются в дикой улыбке. Алекс... Жив, жив, успели Координаторы! Алекс... Все будет хорошо, братишка. У тебя все будет. У всех... Еще немного. Только сердце... — Милорд, что с вами?! Милорд?! — к пошатнувшемуся повелителю метнулся Ян, упал на колени, всмотрелся в лицо... — Жгабыдыр! — ахают рядом. — Дим, ты... Дензил! Эй! Зови еще добровольцев, срочно! Есть тут еще кто-то? — Да... Соловьев? — Живо, ну! — и непонятно как пробившийся сквозь все уровни защиты человек осторожно берет Повелителя за руку. — Поднимай всех, кого можешь! Всех! Даже людей! Иначе не вытянем... В зал торопливо бегут маги вперемешку с демонами, а следом торопятся василиск, великанша, сильфы... — Дим... ты слышишь меня, Дим? Дим, черт... Дим, посмотри на меня! Видишь? Видишь? То, что он видит, становится понятно только спустя две бесконечно долгие секунды. — Жи... вой... — выдыхают губы в пятнах прокусов. — А не... ве... рил... |