Онлайн книга «Новая реальность»
|
Отчего-то в эту минуту чашка показалась спасательным кругом. Лина машинально погладила ало-золотую птицу, не зная, что сказать в ответ. — Странная вещь — судьба, правда? — проговорила Мила, не дождавшись ответа. — То, что ты у нее просишь, сбывается. Но так, как она сама этого пожелает. И тогда поздно менять желание. Не вернешь. — О чем вы? — О счастье. Я хотела его для моих мальчиков. Вот и сбылось, — Людмила бездумно обняла чашку ладонями. — И кажется, с судьбой нельзя жульничать. Рано или поздно придется платить по счетам. Так и есть. Придется. Причем уже скоро. Только вот разговор все непонятней. — Мила… Чародейка тряхнула каштановыми волосами: — Кажется, я тебя совсем запутала. Прости. Просто мне хотелось больше узнать о тебе. Ты не против? Марго навела справки у Светлых, а один родственник — у кое-кого из Темных. Из тех, кто посветлей. — И как? — Что — как? — Сведения. — Лина отпила глоток кофе, почти не ощущая вкуса. Наверное, так чувствует себя жучок под увеличительным стеклом. Его пока не трогают, но рассматривают, точно перед вскрытием. — Много «гробов» нашлось? — Гробов? — Клановый термин. Означает секреты. Чаще всего о заказах. Темные глаза чуть прищурились: — Ты словно… чего-то боишься. И заранее бросаешь вызов, чтоб легче все разорвать и уйти. Так? При твоей матери это неудивительно. Какой горький кофе… — Вы с ней говорили? — Нет. Мы… точнее, один из наших друзей общался с другой твоей соплеменницей, более… адекватной. Стефанией. Она, кстати, спрашивала о твоем здоровье. Просила передать, что ваш договор не разорван. Диана тебя дождется. Это кто? — Девочка. Моя дочь. — Лина отвечала машинально, не думая — слишком оглушительна была новость, и была вознаграждена полным ошеломлением собеседницы: — Кто?! — Моя воспитанница. Приемная дочь. У нас так обычно учат. — А-а. Понятно, — с сомнением протянула светлая ведьма. — Так вот, она говорила, что ты хотела уйти из клана. Не хотела быть убийцей. Это так? — Да. Показалось или на лице Людмилы промелькнуло облегчение? — Тебя не отпускали, — полувопрос-полуутверждение. — Так просто из клана не отпускают. — Хм. Ну хорошо. Не знаю, важно это или нет, но прежде чем поговорить о Лёше, я передам ее слова. Она советует тебе встретиться с отцом. — С кем?! То, что теоретически отец у нее был, Лина знала. Где-то и когда-то ее целеустремленная мама нашла ту человеческую единицу, которую можно было припрячь для производства наследницы-преемницы. Зная мать, можно было не сомневаться, что неизвестный отец был воином, причем из лучших. Офицер-десантник, как сказала мать. Хотя можно было и так догадаться — Лиз признавала только высокие стандарты. И скорей всего он был из каких-то южных земель, ведь недаром у нее, Лины, смуглая кожа и густые черные волосы. И также можно было догадаться, что после достижения цели этот офицер-десантник оказался немедленно забыт и хорошо, если не убит. Но Лина почти никогда не думала об отце. Не было ни времени, ни желания. Хватит с нее и одного родителя — Лиз заполняла дни так, что жить было некогда. А теперь Стефания говорит об отце. Что это значит? — Я не понимаю. — Я тоже не особенно. Но она говорила, что встретишься — поймешь. Вот, — на столешницу ложится свернутая бумажная полоска. Самый обычный листок-стикер. Желтый. Лина молча прочитала несколько ничего не говорящих ей слов. «Даниил Орешников. Клуб «Бланко», клуб «Этна», студия «Милагрос». Все непонятней и непонятней. При чем здесь музыка? — Хочешь попробовать? Лёш тебя проводит. — Лёш? — Ты против? — Соловьева задумчиво крошила на блюдце печенье. — Лина, я ведь недаром сказала, что так дальше продолжаться не может. Лёш — весь как натянутая струна, Вадим боится выпускать его из виду больше чем на полчаса. Да и ты… — Что я? — Ты сама не чувствуешь? Или эта твоя… маска приросла, что ты ее уже и не ощущаешь? — О чем вы?.. — Она знала, о чем, но… неужели это так заметно? — Эх, Маргариту бы сюда, — с какой-то грустью вздохнула женщина. — Ну ладно. Ты живешь здесь три недели, Лина. Ты ни разу не улыбнулась, ни разу не прилегла отдохнуть среди дня, просто так. Ни разу не забежала на кухню в неурочное время, просто потому что захотелось есть. — Прости? Старшая Соловьева вдруг усмехнулась: — Да, эта манера моих родственников пролезать на кухню в любое время дня и ночи и выискивать вкусненькое иногда достает, но все-таки я бы хотела, чтобы ты тоже вела себя так. Так, как будто ты здесь своя. И так, словно это ты, а не робот, запрограммированный на зелья и бесконечные тренировки! Пауза, и снова пристальный взгляд: — Скажи, это — ты? Какая ты? Ты знаешь, чего хочешь? Не родные, не твой клан, чтоб его демоны навестили. Ты сама. Ты знаешь? Определись. Пойми. Сейчас пойми, пока на тебя никто не давит. — Мила… — Я должна знать, Лина. Я не знаю, что так прочно связало ваши жизни, но раз это так… сильно и… неизбежно, то в этом стоит разобраться! Пока не поздно! Неизбежно? Разобраться? — В чем? — В себе. В своей жизни. Нужна тебе любовь? И нужен ли тебе Лёш? Нужен? Зеленые глаза и ясный голос… звон струн… и расцветающее в сердце тепло. И ощущение, что ты ступаешь по облакам, и чувство, что ты живешь. И счастье. Искристая жаркая аура, переплетенье магии, довольный, беспредельно довольный Феникс. Касание губ, от которого разом учащается дыхание, кружится голова, кружится мир вокруг… и плавятся ограничения… — Нужен, — услышала девушка собственный голос. На плите мягко булькала забытая смесь. Тихо-тихо стучали часы. Послышался еле уловимый плеск — рыбкам в аквариуме не терпелось получить корм. А Мила вздохнула: — Это хорошо. Почему ж вы тогда так… — Как? — Не помиритесь никак. Все вокруг на цыпочках ходят и дохнуть боятся. Лина, если он сделал что-то не так, то мужчин иногда надо прощать. Может быть, тебе стоит?.. — Но это же он сам! — слова прозвучали как-то по-детски, и Лина вспыхнула. — Он сам ко мне не подходит! Мила уставилась на нее так, словно Лина внезапно превратилась в рыбу и заговорила на китайском языке. А потом… рассмеялась. |