Онлайн книга «Меченый»
|
Я посмотрела в указанном направлении и увидела десятка два тел, болтающихся на ветвях придорожных деревьев. – Это – все, что осталось от шайки Урса Трехпалого. Они убивали всех, кто попадался им на пути… Всех до единого – мужчин, женщин и ДЕТЕЙ… Вот они – прокляты, так как отворяли кровь во зло. А те, кто отправил их в Небытие, были, есть и будут самыми верными слугами любого бога. Ибо, уничтожив этих ублюдков, спасли жизни тех, кто еще проедет по этой дороге. Судя по построению фраз, охранник повторял чужие слова. И искренне верил в то, что говорил. – Изумрудная скрижаль – это книга, написанная людьми и для людей! Значит, как любая книга, полна ошибок. Поэтому, прежде чем верить в то, что тебе говорят – думай. – Или про-о-осто представь себя на месте тех, ко-о-ого о-о-они убивали или ссильничали, – угрюмо буркнул возница. «Только не это…» – с ужасом подумала я и, как назло, тут же вспомнила лесовика в алом жиппоне, его прикосновения и запах. В этот момент к левому плечу прикоснулись чьи-то пальцы… и я, не сообразив, что это возница, вскрикнула, юркнув под руку Бездушного. И уже там затряслась от вернувшихся воспоминаний. Спрыгнув с телеги, Кром забросил за плечо увесистую котомку, взял в правую руку свой посох, а левую… подал мне! Я покраснела до корней волос, однако вцепилась в нее, как клещи кузнеца в раскаленную заготовку: вот так, касаясь его пальцев, я не боялась ни жутких воспоминаний, ни всех тех опасностей, которые подстерегали нас в ночном Увераше. Опершись на его руку, я сползла с облучка, одернула камзол и, не оглядываясь на возницу, засеменила вверх по переулку. – До-о-оброго пути, девка! Не держи на нас зла, – прогудел в спину возница. – А тебе, Идущий, быстрого Посмертия. – Вседержитель вам в помощь, – привычно буркнула я. А Кром ограничился кивком. Звонко щелкнул кнут, заскрипели колеса телеги, всхрапнула лошадь, и через пару десятков ударов сердца мы остались одни. Ну, почти одни – за невысоким плетнем раздавалось чье-то кряхтение, чуть выше, справа, мужской голос крыл какую-то Аниську, а сзади, за перекрестком, визжала пила. Кроме того, почти со всех сторон лаяли собаки, где-то мычала скотина, а из-за высоченного забора, начинающегося через половину перестрела вверх по переулку, слышался дробный перестук копыт. – Вы лучше под ноги смотрите, ваша милость! – заметив, что я глазею по сторонам, буркнул Меченый. И я, опустив взгляд, брезгливо поморщилась: местные жители использовали этот переулок исключительно в качестве отхожего места. – Так намного короче, – после небольшой паузы добавил Кром. – Вон за тем домом можно пройти на улицу Ткачей. Кстати, по ней обычно ходят стражники. «Стражники?» – недоуменно подумала я. А потом сообразила, что он просто пытается меня успокоить! На душе потеплело. Настолько, что когда из-за плетня раздалось негромкое покашливание, я даже не вздрогнула. – Гля, Дафи, Бездушный под руку с девкой! Лопни мои глаза!!! – Вертайся в избу, дурень! – перепуганно воскликнула эта самая Дафи. – Те-е-е че, жить надоело? Это ж ключ! Вдруг – по наши души?! Я криво усмехнулась – еще несколько дней назад и я считала себя ключом. И боялась за души своих родных. «Прежде чем верить тому, что тебе говорят, – думай», – мысленно повторила я слова возницы и вздохнула: он оказался прав. – Ой… Бегу… – перепуганно воскликнул тот же голос, и из-за плетня раздался топот. – Действительно дурень… – вполголоса пробормотала я и чуть ускорила шаг. Увидев вывеску на постоялом дворе, я остановилась как вкопанная: на ней была нарисована полуголая женщина с обнаженной грудью и ногами, открытыми по середину бедра! Алые губы, призывная улыбка, прогнутая в пояснице спина – ее фигура дышала самой настоящей похотью. А значит, должна была привлекать на постоялый двор мужчин, ищущих плотской любви! Почувствовав, что я вырвала руку из его пальцев, Кром замер, встревоженно посмотрел на меня и… улыбнулся: – Это не то, что вы думаете, ваша милость! Улыбка на его лице выглядела так непривычно, что я забыла про вывеску, про свои мысли о тех непотребствах, которые должны твориться в этом месте, и прикипела взглядом к его глазам. Увы, улыбка пропала так же быстро, как и появилась. А на смену теплым искоркам, на миг появившимся в уголках его глаз, пришел привычный мне холод. – Один из немногих постоялых дворов в Увераше, в котором можно помыться, – буркнул Меченый. Потом поудобнее перехватил посох и толкнул дверь калитки. Я представила себе бочку с горячей водой и… рванула вслед за Кромом: ради возможности нормально помыться я была готова зайти даже в храм Двуликого! Увидев перед собой Бездушного, хозяин постоялого двора принялся растерянно мять сорванный с головы колпак: – Э-э-э… Еды? Воды? Места на сеновале? Кром мрачно оглядел пялящихся на него посетителей черного зала и отрицательно помотал головой: – Две комнаты. Рядом. Ужин в одну из них. Бочку с горячей водой. Прачку. «Бочку с горячей водой…» – предвкушая удовольствие, мысленно повторила я. Потом наткнулась на слащавую улыбку, появившуюся на лице сидящего за ближайшим столом здоровяка, услышала его «а рыжая-то, ничего, правда, Гринь?» и… вцепилась в руку Меченого: – Кром! Комнату – одну! Толстяк, сообразив, что мы вместе, на мгновение потерял дар речи. Кстати, удивился не только он – у улыбавшегося мне мужика отвалилась челюсть, а мордастая девица лиственей на пять старше меня, убиравшая с освободившегося стола, увидев, что мои пальцы касаются руки самого настоящего Бездушного, смахнула на пол не крошки, а пустой кувшин из-под вина! Кинув взгляд на источник шума, Кром повернулся ко мне, «полюбовался» на мое пылающее лицо и кивнул: – Комнату – одну. Но побольше… – Э-э-э… Звякнул кошель, и хозяин постоялого двора, увидев желток [129] , сложился в угодливом поклоне: – Прошу за мной, ваша милость!!! Комната оказалась почти с мою спальню: от входной двери до широченной кровати под балдахином было добрых десять локтей. И приблизительно по семь-восемь – от нее же и до обеих стен. Зато с мебелью в ней было негусто: шкаф, стол, четыре стула и два окованных стальными полосами сундука. Причем шкаф был темно-коричневым, стол – почти белым, стулья – серовато-желтыми. А балдахин, покрывало и занавески, соответственно, красным, зеленым и серыми! В этот же стиль отлично вписывались и подсвечники – один был медным, а второй деревянным! – Наша лучшая комната! – дав нам возможность полюбоваться обстановкой, гордо сказал хозяин. – Нравится? |