Книга Такая работа, страница 61 – Сергей Демьянов

— Что происходит? — спросил я.

— Ты вообще считать умеешь? — поинтересовалась она. — Сегодня последнее новолуние года.

Кто-то упал, взвизгнув так жалобно, что я вздрогнул. Но никто не остановился. Они продолжали идти, не спуская с меня глаз. Как будто выбирали, с какого куска начать. Это здорово меня нервировало.

— Ночь большой охоты, когда из тьмы за небом выходит Ворон, чтобы вести нас, — продолжила Анна-Люсия.

Хоть убейте, я все еще ничего не понимал! Охота? Ворон? Она говорила об этом так, как будто это было всем известно. Как если бы я сказал: «Сегодня у нас Новый год и поэтому столько народу собралось на Красной площади ждать боя курантов, хотя обычно в полночь тут не так людно».

— Он уже здесь. Мы все слышим его зов. — Голос у нее сделался мечтательным. — Ты тоже сможешь услышать, если откроешь свое сердце.

— И что? — настороженно спросил я.

— Нужна жертва, чтобы он спустился к нам, — сказала она.

С Новым годом я, похоже, погорячился. Тут подарками и не пахло.

— Самый слабый из нас умирает этой ночью, чтобы впустить в себя Ворона. — Она неуверенно улыбнулась. Словно извинялась за то, что дело обстоит именно так. — Это великая честь.

Круг замкнулся. Наступила тишина, нарушаемая только шелестом листьев и голосом Анны-Люсии.

— Люс, если ты забыла, я не один из вас, — возразил я. — Так что как-нибудь мне придется без этой чести обойтись.

— Ты здесь, — сказала она. — Этого достаточно. Тебе следовало бы подумать, прежде чем заявиться сюда.

— Я позвал проводника, — возразил я. — Он откликнулся, и это значит, что я под его защитой.

Анна-Люсия шагнула вперед. Ее руки обвились вокруг меня, скользнули по голой спине. Кончики пальцев вполне профессионально пробежались по мышцам и, помедлив на пояснице, спустились ниже. Касания были почти невинными, но я вдруг ощутил изменение царившего на поляне настроя.

Минуту назад воздух был пропитан предвкушением убийства.

Теперь круг, поймавший нас, завороженно следил за танцем пальцев Анны-Люсии. Это еще не было вожделением, но тяжелое влажное тепло уже примешивалось к холоду близкой смерти.

— Ты дурак, — прошептала она, почти касаясь губами моего уха. — Это вообще ничего не значит. Он оставил бы тебя здесь и наблюдал бы за тем, как ты умираешь. Если бы я не успела вовремя, ты бы уже валялся в луже крови и умолял, чтобы тебя убили. Некоторые из нас умеют вскрывать человека, не убивая его до конца, долгие и долгие дни. Если бы я опоздала, никто не помог бы тебе. Ты хоть иногда думаешь прежде, чем делать?

Кровь, сочившаяся у нее из пореза на плече, смешалась с той, что выступила у меня на груди. Царапины жгло, но было как-то глупо обращать на это внимание сейчас. Если я вернусь домой, мне наверняка это отольется гриппом.

Я сказал «если»?

Черт, дело плохо.

— Иногда думаю, — вздохнул я. — Но нечасто.

— Ты феноменальный тип, — сказала Анна-Люсия. — Барон, я держу круг, но это долго не продлится. Поторопись. Отправь домой моего человека, я расплачусь с тобой.

— Открой свое сердце, Люс, — отозвался Эшу. — Открой свое сердце, и ты услышишь, что никто не сможет удрать отсюда, пока не придет Ворон. Это плохая ночь для вызова духов. Никто не придет, потому что дороги закрыты и только у него есть право открыть их снова.

Кажется, его все это здорово забавляло. У местных вообще довольно странное чувство юмора.

— Кто-то может помешать тебе ходить сквозь границы? — насмешливо спросил я.

Я надеялся, что он врет. Я не его клиент. Ладно, черт бы с ним. Все равно он вряд ли стал мне лгать. Это ниже его достоинства. Вот умолчать — это в его духе.

— Мне — нет. — Владыка всего, что лежит между, усмехнулся. — Но тебе — да. Извини, но я ничего не могу поделать с этим. Если ты будешь еще жив, когда придет Ворон, я не возьму ни с тебя, ни с нее никакой платы за то, чтобы отправить тебя обратно.

Неожиданно.

— По-твоему, у меня есть шанс? — спросил я, мрачно уставившись на толпу вокруг нас.

— О, шанс есть всегда, — сказал Эшу. — Только иногда он так мал, что его трудно разглядеть. Большая цель хороша тем, что в нее легко попасть, но маленькая часто бывает важнее.

— Поверь мне, моя цель просто грандиозна, — отозвался я. — Сохранить себе жизнь.

— В масштабах Вселенной это почти ничто. — Он пожал плечами и двинулся прочь.

Кажется, он тоже в меня не верил. Словами не передать, как это было обидно, но вполне предсказуемо.

— Бесплатный совет, — не оборачиваясь, бросил он. — Не хочешь быть слабым — дерись. Есть только один способ доказать, что ты сильнее.

— Барон! — рявкнула Анна-Люсия, в одно мгновение оказавшись перед ним.

— Я не сказал ему ничего такого, до чего он не мог бы додуматься самостоятельно. — Он даже не остановился. Просто отодвинул ее со своего пути, как будто она была легче пластиковой табуретки. — Может быть, ты уверена, что здесь найдется кто-то слабее человека. Но все остальные так не считают.

Небо полыхнуло так, что я на мгновение ослеп. И тут же предусмотрительно заткнул уши.

Вовремя.

Звук был такой, что меня швырнуло на землю.

— Убедилась? — прокричал Эшу. — Подожди еще, и сможешь полюбоваться на то, как его превратят в кровавый фарш.

Я встал на четвереньки и только потом смог подняться во весь рост. И проморгаться. Голова у меня гудела. Чертовски трудно было соображать в таком состоянии, но я все-таки попробовал.

Эшу стоял в кольце вплотную к остальным «родственничкам», и волосы его развевались, словно раздуваемые невидимым ветром. Статическое электричество, не иначе.

— Он мой, — выдохнула Анна-Люсия. — Никто больше не отберет то, что мое.

— Остынь, — сказал тот, кто сплетает дороги и приносит сумерки. — Ты не сможешь драться за него со всеми.

— Ты ошибаешься. — Анна-Люсия покачала головой. — Может, я и не смогу победить, но драться мне никто не запретит.

Меня шатало.

У меня двоилось в глазах.

Может быть, поэтому мне показалось, что по ее щеке скользнула слеза. Анна-Люсия не из тех, кто плачет. Она вполне способна убить того, кто ее обидел, но вот слезы — это не ее стиль.

Вот чего я не хотел бы, так это вдруг понять, что она боится за меня.

Сколько я ее знал, она всегда была как кошка. Сама по себе.

У меня на спине есть длинный шрам — от правой лопатки до двенадцатого грудного позвонка. Три сломанных ребра, еще два треснутых. Кровищи — полная куртка, между прочим, новая. Мне в тот раз здорово повезло, что не задело позвоночник. И это были мои проблемы, как я доберусь домой с Хованского кладбища в десятом часу вечера в таком виде. Тогда ей почему-то в голову не пришло поинтересоваться, как я себя чувствую после нашей с ней очередной охотничьей вылазки.