Книга Троецарствие, страница 95 – Ло Гуаньчжун

Гуань Юй погрузился в размышления.

— Чего же вы хотите от меня? — проговорил он.

— Вы окружены войсками Цао Цао, — сказал Чжан Ляо. — В бессмысленной смерти нет никакой пользы. Послушайтесь меня, сдавайтесь Цао Цао, а потом уйдете, когда узнаете, где Лю Бэй. Вы спасете жизнь двум женщинам, не нарушите клятву, данную в Персиковом саду, и сохраните свою жизнь, которая еще принесет пользу. Вот об этих трех выгодах вам и следует подумать.

— На ваши три довода у меня есть три условия, — сказал Гуань Юй. — Если чэн-сян их примет, я снимаю латы, если нет — я беру все три вины на себя.

— Чэн-сян щедр и великодушен, — заверил Чжан Ляо, — он согласится на все. Я хотел бы знать ваши условия.

— Во-первых, мы с Лю Бэем поклялись поддерживать Ханьский дом, и потому я покоряюсь ханьскому императору, а не Цао Цао. Во-вторых, прошу снабдить жен моего старшего брата деньгами и продовольствием и распорядиться, чтобы ни высокопоставленные лица, ни люди низкого происхождения не смели приближаться к их дверям. И в-третьих, мне должны разрешить уйти к Лю Бэю, как только я узнаю, где он, будь то хоть в десяти тысячах ли отсюда. Если одно из трех этих условий не будет принято, я не сдаюсь. Надеюсь, что вы все передадите чэн-сяну?

Чжан Ляо известил Цао Цао, что Гуань Юй согласен покориться только ханьскому императору.

— Я ханьский чэн-сян, — с самодовольной улыбкой заявил Цао Цао, — Хань — это я! Следовательно, можно принять его первое условие.

Выслушав второе требование Гуань Юя, Цао Цао воскликнул:

— Да я дам вдвое больше, чем полагается женам императорского родственника! А что касается запрета входить в покои женщин, так это закон каждого дома. Кто тут может его нарушить!

Только третье условие вызвало у Цао Цао некоторые сомнения. Он покачал головой и произнес:

— Значит, его придется кормить даром? Какая же мне от этого польза? Нет, на это согласиться я не могу.

— А разве вам неизвестны рассуждения Юй Жана о людях простых и благородных? [57] — вмешался Чжан Ляо. — Лю Бэй обращался с Гуань Юем милостиво, по-дружески, и если вы сумеете щедростью и добротой привлечь его сердце, вам нечего будет бояться его неповиновения.

— Вы правы. Я принимаю все три условия, — заключил Цао Цао.

Чжан Ляо вновь поднялся на гору и сообщил Гуань Юю о согласии Цао Цао. Гуань Юй сказал:

— Это все хорошо, но все же, прежде чем я сдамся, прошу чэн-сяна временно отвести войска и разрешить мне съездить в город повидаться с женами моего старшего брата.

Цао Цао дал согласие и на это и велел войскам отойти на десять ли.

— Не делайте этого! — предостерегал его Сюнь Юй. — Здесь, наверно, кроется какая-то хитрость!

— Гуань Юй не подведет, он человек правдивый! — уверенно возразил Цао Цао.

Войска были отведены. Гуань Юй ушел в Сяпи. Народ в городе был спокоен. Жены Лю Бэя, узнав о приезде Гуань Юя, вышли его встречать. Гуань Юй склонился у ступеней:

— Я заставил вас натерпеться страху, простите меня!

— А где сейчас наш господин? — спросили женщины.

— Еще не знаю.

— Что вы теперь намерены делать?

— Я вышел из города с намерением вступить в смертельный бой, но попал в безвыходное положение на горе, и Чжан Ляо уговорил меня сдаться. Цао Цао принял мои условия и пропустил меня в город. Не смею действовать самовольно, не зная вашего мнения.

Женщины поинтересовались условиями, и Гуань Юй рассказал подробности.

— Вчера, когда армия Цао Цао вступила в город, мы уже считали себя погибшими, — призналась госпожа Гань. — Кто бы мог подумать, что ни единый волос не упадет у нас с головы! Ни один воин не посмел войти в нашу дверь! Но зачем вы спрашиваете нас, если уже дали свое согласие? Мы опасаемся только одного: может быть, завтра Цао Цао уже не захочет отпустить вас искать брата.

— Не беспокойтесь. На этот счет у меня есть свои соображения! — заверил обеих женщин Гуань Юй.

Вскоре в сопровождении нескольких десятков всадников он отправился к Цао Цао. Тот лично встречал его у ворот лагеря и приветствовал с нескрываемым радушием. Гуань Юй спешился и поклонился.

— Как военачальник разбитого войска, я благодарен, что вы сохранили мне жизнь, — промолвил он.

— Я глубоко восхищен вашей преданностью и честностью, — отвечал Цао Цао. — Одного сознания, что вы у меня, достаточно, чтобы удовлетворить желания всей моей жизни!

— Чжан Ляо передал мне, что вы согласны на мои условия. Полагаю, что вы их не нарушите?

— Раз я сказал, от своего слова не отступлюсь! — заявил Цао Цао.

— Как только я узнаю, где мой старший брат, я уйду к нему, хоть бы мне пришлось пройти сквозь огонь и воду, — продолжал Гуань Юй. — Может статься, что тогда я не смогу проститься с вами, и поэтому, надеюсь, вы заранее поймете меня.

— Конечно, если Лю Бэй жив, вы уйдете к нему. Но сдается мне, что он погиб, — ответил Цао Цао. — Не беспокойтесь пока и предоставьте мне это разузнать.

Гуань Юй поклонился. Цао Цао устроил в честь его пир, а на другой день отдал распоряжение войскам возвращаться в Сюйчан.

Гуань Юй приготовил две коляски, усадил в них обеих золовок, и они тронулись в путь под его охраной. Дорогой остановились отдыхать на подворье. Цао Цао, желая «внести разлад в отношения господина и слуги», отвел для Гуань Юя и двух женщин одну комнату. Но Гуань Юй с зажженным факелом в руке простоял у двери с вечера до утра, не обнаруживая никаких признаков усталости.