Книга Стертая аура, страница 36 – Дженнифер Линн Барнс

Бабушка наклонилась над столом и внимательно глядела на меня.

Я рассматривала свои пальцы. Они слегка тряслись, подрагивала им в такт ставшая вдруг серебристой аура.

— И да, и нет. Тебе когда-нибудь являлась Шэннон?

— Первая провидица?

Может, и мне придумать себе какое-нибудь громкое звание?

— Я кивнула.

— Да. Она никогда не являлась тебе во сне? Ни о чем не предупреждала?

— Лисси, девочка, за три тысячи лет, прошедшие со дня смерти Шэннон, сменилось около пятнадцати поколений, и только избранным посчастливилось вновь услышать ее голос или почувствовать на себе невероятно мощный Взгляд.

— Невероятно мощный?

— Наши способности — ясновидение, предвидение, видение на расстоянии или в душах людей — пришли от Шэннон. А она обладала всеми без исключения.

Я аж присвистнула, представив, каково жилось нашей прародительнице с этаким Взглядом.

— И все-таки, кто-то ее встречал? — спросила я. — Являлась она кому-нибудь после смерти?

Бабушка кивнула.

— Своим дочерям, — тихо сказала она. — Своим трем дочерям, и дочерям этих дочерей, и их детям, и внукам — в моменты крайней опасности.

Я молча глядела в стол, горло сжалось. Если сейчас не момент крайней опасности, то уж и не знаю, когда такой момент.

— К чему ты ведешь, детка? — спросила бабушка. — Она что...

Я откашлялась.

— Помнишь, я пыталась рассказать тебе, что случилось в школе? В тот день, когда мне стало плохо?

Я замолчала, твердо решив дождаться ответа прежде, чем рассказывать дальше.

Бабушка недовольно отмахнулась, по ее ауре пробежала тень.

— Вот только выдумки свои оставь, пожалуйста.

У меня упало сердце.

— Это не выдумки, в школе на самом деле творится что-то странное! Мистер Кисслер...

— Иона Кисслер — прекрасный человек, — оборвала меня бабушка.

— Ты не слушаешь! Когда я смотрю на него, я вижу то, что для меня страшнее смерти, как будто... как будто он потерял душу, и от этого мне становится плохо, и...

— Иона Кисслер — прекрасный человек, — упрямо повторила бабушка.

Я закрыла рот. Ну как рассказать ей о моем сне, о Шэннон, если она твердит только одно: Иона Кисслер, от которого меня наизнанку выворачивает, прекрасный человек?

— Ладно, бабушка. Как скажешь.

— Вот и хорошо, оставим мистера Кисслера в покое. И отчего же тебя вдруг заинтересовала первая провидица? Раньше ты, в отличие от Лекси, о ней не спрашивала.

— Не знаю, любопытно стало.

— Почему? — настаивала бабушка.

Как странно — такая въедливая, а единственную вещь, которую я хочу до нее донести, понять не хочет.

— Просто так...

Наступившую тишину прорезал бодрый голос мамы:

— Пора ехать! Нам еще надо Лилу захватить.

Я сжала зубы. Ну конечно — разве можно заставить бедную Лилу ждать? Лучше пусть подождут мои проблемы. Как мило со стороны мамочки.

— Ты должна мне один урок, детка, — заметила бабушка, стоило мне встать со стула.

— А ты — мне, — обиженно сказала вошедшая Лекси.

Я посмотрела на нее с благодарностью. От бабушкиных лекций все равно толку никакого. Единственное, что я вынесла из нашего разговора — рассчитывать стоит только на себя.

Я закинула рюкзак за спину и пошла к двери, Лекси за мной.

— Не забудь сказать маме, что после школы погуляешь с Диланом, — шепнула она, усаживаясь в машину.

— Ах, да, — громко повторила я. — Мам, мы с Диланом погуляем после школы, ладно?

Голос прозвучал так неубедительно, что я была почти уверена — мама на это не купится. Но она ласково ответила:

— Хорошо, солнышко.

Интересно, чему она улыбается? Неужели решила, что я к Дилану неравнодушна? Ничего себе выводы. Да об этом и думать смешно, он совсем не в моем вкусе! Другое дело — Пол. Вспомнив Пола, я вспомнила Джул, а мысли о них, в свою очередь, оживили воспоминания о сегодняшнем жутковатом сне.

Я так задумалась, что не заметила, как в машину залезла Лила.

— Твоя мама получила мое сообщение? — тут же спросила Лекси.

Лила кивнула.

— Она с удовольствием завезет нас с тобой и подружку Лисси к себе на работу.

Несмотря на слегка недовольный голос, аура Лилы не подавала никаких признаков раздражения. Даже когда она упомянула Одру. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, о чем она говорит.

— Ты что, поедешь с ними в больницу? — пискнула я.

Лила поглядела на меня краем глаза и приподняла изящно выщипанную бровь.

— Да, — ответила она, делая вид, что удивлена моим вопросом. — Я давно собиралась сдать кровь, так почему бы не сегодня?

Мы с Лекси переглянулись. Наш план рушился прямо на глазах. Только не хватало, чтобы Лила болталась за плечом у Одры, когда та полезет в больничный компьютер. Тем более, что Лила Одру терпеть не может. Еще в первый день запрещала мне с ней дружить.

В общем, сегодня явно не наш день. Хотя Лекси может думать по-другому. Я словно увидела, как она машет рукой: «Да ладно!».

Я глубоко вздохнула. В конце концов, даже если Лила осложнит девчонкам работу в больнице, это сейчас не моя забота. Мы с Диланом займемся совсем другими делами.

В молчании мы доехали до средней школы.

— Как учеба, Лила? — спросила мама, высадив Лекси и снова трогаясь с места.

— Хорошо, спасибо, — ответила та, и хотя голос ее звучал так, будто она обожала школу больше всего на свете, аура осталась неподвижной.

Похоже, Лила не в восторге от очередного учебного дня. Может, она из тех людей, которых вообще ничего не радует? Интересно, почему? Королева школы, рядом обалденный темно-синий парень, и прическа у нее всегда в порядке. К тому же Лила вряд ли страдает от ночных кошмаров, так что я вообще не пойму, почему она не хохочет от радости, когда приходит время идти в класс.

Мы подъехали к школе, я торопливо вылезла из машины и предупредила маму:

— До дому доберусь сама.

Сказать но правде, я не знала, выйдет это у меня или нет. Но мне сто раз твердили, какой тут маленький город, и я понадеялась, что как-нибудь дойду.

— Эй, Лисси! — окликнула меня Лила, как только мы отошли от машины. Надо же, снизошла до разговора! — Трейси с ума сходит, как только дело касается Тента. Мой тебе совет: не связывайся ты с ним, если не хочешь связываться с ней. Она с чего-то решила, что ты к нему клеишься. А после этой истории с Колином и этой, как ее там, Трейси вообще, шизеет, когда на Тейта смотрит кто-то из нулей.