Онлайн книга «Пастух медведей»
|
«Ужели это дочерь человечья, Поднятая до ранга божества?» Смеются. Или нет? Глаза серьезны. Блеснул кавказца радостный оскал, А если что, оглядываться поздно… Ведь не поймут, что только рисовал, Что даже взгляда липкого не бросил? Что он другой, что не такой, как все? Его палитры радостная осень И та струит какой-то теплый свет. Он так писал безумно, вдохновенно. Что не сложилось — не его вина. А я… Что я? Вполне обыкновенно. Не узнают. Не верят, что земна… Холст дышит сам. Едва сойдя с мольберта, Тебе уже он не принадлежит: Любая красота легка и смертна, И время, как речной песок, бежит. За годом год. Как пчелы лепят соты. Пройдет и жизнь. Та девушка умрет. И хорошо, если твоя работа Хотя б на день ее переживет. После ее, после моей ли смерти, Натурщицу увидев на холсте, Хоть кто-нибудь, без зла и грязи в сердце, Пусть удивится этой красоте. Пусть будет добр, пусть будет чист и ясен, Пусть этот мир не превратит в мишень, Почувствует, что человек прекрасен, И это чувство сохранит в душе. Ну, хватит, все, спусти на землю сходни, Наговорил и в шутку, и всерьез. Ты позвони, и встреть ее сегодня, И захвати букет огромных роз… Я УЕДУ В ПАРИЖ Волжский мой городок — гладь да тишь. Рассуждаю наивно и смело: Мне сейчас очень нужно в Париж, Понимаете, срочно, по делу! Козырнет часовой на посту И — родное уже за порогом… У меня на Лионском мосту Намечается встреча с Ван-Гогом. А потом, погуляв вдоль реки, Заглянуть под влияньем момента В кабачок у папаши Танги — Выпить горькую рюмку абсента. Мне твердят: «Ты устал, ты блажишь — Закружили семья и работа…» Но мне надо, мне надо в Париж! Очень надо… И очень охота… Там, в уютном кафе за углом, Средь солидных маршанов и пьяни, Посидеть за тем самым столом, Где когда-то сидел Модильяни. Рисовать тушью черной, как креп, Словно с сердца срывая заплаты… И оставить на кофе и хлеб Пару быстрых рисунков в уплату. Говорят: «Ну куда ты спешишь? Дел и дома по горло хватает…» Но мне надо, мне надо в Париж — Позарез! А меня не пускают. Не пускают дела и семья, И работа, и строй, и система… А в Булонском тоскует скамья О поэзии Поля Верлена… Ну, не могут: нельзя, не дано — Зря спешил с нерешенным вопросом. Вот такая вот жизнь, Сирано, — Плачь иль смейся — останешься с носом! Ты не веришь, ты ждешь, ты звонишь, — В трубке дальнего голоса эхо… Вот и все, я уехал в Париж. Не держи — я уехал! Уехал… ХУДОЖНИЦА Наташе В. Волной волос до пояса укрыта… На теплоту наш мир преступно скуп, И черных мыслей креповая свита Ложится горькой складкою у губ. Слепых дождей звенящая кантата, Пустых дорог высокопарный слог, И снова боль, с упорством автомата, Раскалывает мраморный висок. А горизонт, как прежде, чист и ласков, Но веры нет в бессмертье наших душ. И вот все чаще вместо ярких красок Бумагу душит траурная тушь. Я боль сниму ладонями, как накипь, Как ржавчину сотру ее с чела, Я докажу, что есть другие знаки, Кроме единства и добра и зла. Я боль возьму, сожму, сомну, как тряпку, Волью в себя израненную кровь И о любви что-то такое ляпну, Что ты поймешь, что есть она — любовь! Потом уйду. Привычно и не ново. Затерянный в толпе знакомых лиц. Но появлюсь неждан-незваный снова, Едва почуяв дрожь твоих ресниц… «В. ВЫСОЦКИЙ»  Ах, как хочется снова со всеми на «ты», Ах, как хочется нежности и доброты, Но слетают с церквей, кувыркаясь, кресты. И опять мне стоять у последней черты. Но сегодня не я и не вышел мой срок. Ни окольных путей, ни забытых дорог, Ни улыбок друзей, ни полночных тревог, Ну, а что не успел, не сказал и не смог Под Полярной Звездой и под Южным Крестом, Под бумагой, холстом да кленовым листом. И покажется все удивительным сном. Если что не допел — постараюсь потом… * * * «Запрягу я тройку борзых, Темно-карих лошадей…» Вдаль, по первому морозу, От печали и страстей. От случайных строк и звуков, Чьей-то каши, чьих-то дров. От жужжащих в уши слухов, Прений и выговоров. В поднебесье ранней ранью Чуть заплещется рассвет, Белый снег звенящей сканью Заметет мой свежий след. Если можно, Боже правый, Нас помилуй и прости: Независимое право — Бросить вожжи средь пути. Серебро на плечи сыплет, Вскачь и — наплевать: куда?! Кони влет, по звездной зыби, Вплоть до Страшного суда. Только где-то там, в тумане, Прозвонят колокола… Были кони. Были — сани. Жизнь была и не была… ИЗ НЕОПУБЛИКОВАННОГО * * * Я сейчас вспоминаю тебя — мне нужна тишина. Нет, не мертвая тишь, а живое молчанье природы, Бесконечный закат и зеленая в небе луна, И в муаровой мгле чуть застенчивых звезд хороводы. Я тебя на руках, как волну, как охапку цветов Нес в безумстве веселом, кружа в ритме вальса по лужам. Что тогда говорил? Я сегодня не помню тех слов, И сейчас подобрать не сумею ни лучше, ни хуже… Ты так жалобно мне говорила: «Зачем? Отпусти… |