Онлайн книга «Пастух медведей»
|
В кухне прощальный забег насекомых… Я устаю быть фальшивою нотой В гамме твоих драгоценных знакомых. Кислая дрянь пузырится в стакане. Рыбный салат представляется липким. Знаешь, меня уже больше не ранят Тонкие взгляды, шальные улыбки, Полные мудрости и пониманья. Мне остается спокойно напиться, Не нарушая приличия грани, Выйти за дверь и в снегу раствориться. Вздох облегчения… Милые люди! Знали бы вы, как я вас понимаю… Вот ананас, оливье, а на блюде Сельдь из под шубы слюну вызывает. Ну, улыбнись, молодая хозяйка! Я не король новогоднего пира… Весь мой костюм — расписная фуфайка. Вся моя роль — записного сатира. Трон не вакантен. Обычное дело… В общей гармонии быт — это важно! Душу легко отделяют от тела. Это не больно, и это не страшно… * * * Все это было… Первый акт. Арена для двоих. Судьба с судьбой идут не в такт, Не вписываясь в стих. И неба нимб над головой, Насыщенный свинцом, Венчает нас с чужой женой Серебряным кольцом. Осенний дождь, как вечный храм, Где гаснут свечи звезд… Где чувств бушующий напалм, Где все, всегда — всерьез. Священник скажет: «Позабудь! Иди и не греши…» Но снова полосуют грудь Фатальных строф ножи. О, эта ватная стена Непроломима лбом! Там ночь прибита у окна Осиновым колом, За то, что чересчур черна И в самый поздний час, Упившись грешного вина, — Уже простила нас. Пусть вынесет вердикт небес Надзвездное каре — За Белый слог, за Черный крест, За Смерть на серебре… * * * Как ты вошла сквозь двери и засовы? Чьей волей высшей, Старели вороны или мудрели совы И свет был лишним… Я торопился угадать свеченье Последней капли, Не веря в снов предназначенье Под знаком Цапли. Иные символы и вехи Неслись над миром… Взрывались звезды, как орехи, И пахло миром. Гекзаметр всходил на троне Точеных звуков, В зеленой царственной короне Из листьев бука! Смешение нездешних красок В вечерних тучах, Как ощущение, что Разум — В строфе созвучий. Пылай, возвышенная нота! А тонкость мысли Игриво, с полуоборота Срезала числа, Сметала, брошенное в свет, Единство мнений. И ты вошла, как силуэт, Без тени… * * * Устала ночь, прошел испуг, Растаяв в дыме сигареты. В объятьях тысяч разных рук Залапано лицо с монеты. Определенный нестандарт, Но я плачу любую цену — Наполеон Буанопарт На острове Святой Елены! Я бросил все на эту твердь И большего отдать не в силах… Какую ласковую Смерть Мне в кубок Вечность нацедила. Какая нежная печаль — Глотать твое непостоянство И позолоченную сталь Лелеять, как строку романса! Болею святостью твоей Уныло, невообразимо… И липким шепотом друзей Заклеиваю окна в зиму. Пересыпаю вицмундир Дурманной дурью против моли. Краду из мышеловки сыр, Сам над собой смеясь до колик. А неразложенный пасьянс Винит крапленую колоду. Какой высокий мезальянс В предновогоднюю субботу Должна нам выставить судьба… Отточенно, легко и мило, Словно настойка на гробах, — Прощальный поцелуй в затылок! Не той ли женщины слеза Юдифью над олигофреном, Решится мне закрыть глаза На острове Святой Елены… * * * Привет тебе, Телефонный Бог! Спасибо за все, что старался сделать. Ты наши души верстал несмело, Соединяя, что только мог. Усиливал голос, как мегафон, И каждое слово гремело медью, А в трубке мраморный перезвон Изящно стирал голоса соседей. Ты, все понимая, пытался снять Окалину нервов с пустого слуха… И круглой ладони твоей печать Так ласково грела больное ухо. Я весь был болен. Я бредил ей, Дышал ее именем в тьму мембраны. Я тайный номер хранил во сне, Как правоверный строку Корана. Как бард — гитару, как маг — число, Как червь музейный свои эмали… И мне хватало десятка слов, А телефон довершал детали. Вдруг добавляя интимный треск И резонанс на ведущих фразах, Или шумя, словно хвойный лес, Или шепча, словно вздох экстаза. Это другие кричали: «Ах! Требуем права, суда, огласки!» А ты раскладывал в проводках Нашей любви золотые сказки. У всех романов один итог — Очень счастливый! Очень либо… Плачет в углу Телефонный Бог. Он тоже не верит в мое «спасибо»… * * * Сердце находится в клетке тела. Тело — в доспехах джинсовой ткани. На фоне стены, крашенной мелом, Не пляшут в белом никакие цыгане. И на Босфоре я тоже не был, Так что сама все о нем придумай. Каплей молочной, краюхой хлеба И облаков номинальной суммой Выражен круг основных стремлений Или потребностей. Мне так нужно… Синие лапы кремлевских елей Напоминают, что будет вьюжно. И что за нами придут когда-то, Как неподкупные конвоиры, — Наших несбывшихся встреч солдаты, Гордые, словно обломки лиры. Скрутят нам локти чужой дорогой, А несложившеюся любовью Мягко завяжут глаза… И вздрогнет |