Онлайн книга «Стать победителем»
|
А зря не посматривал по сторонам! Хотя, анализируя впоследствии свое поведение, понимал: все равно бы ничего не сделал. Зубастая огромная пасть вынырнула мне навстречу совершенно неожиданно! Понятное дело, что сознание пробуксовало от увиденного. Только наработанные в последнее время боевые рефлексы позволили телу отпрыгнуть на несколько метров и прижаться спиной к одной из вентиляционных башен. И лишь на короткое время я смог, вернее, успел более полно рассмотреть подползающее ко мне чудовище. Это был удав! Толщиной с метр! И с пастью, в которую я бы мог войти, не слишком-то и сгибаясь! Только одни зубы, торчащие в той пасти в странном порядке, заставляли волосы на голове шевелиться, седеть и выпадать одновременно: чуть ли не под метр! Про глаза я уже не говорю: выпуклые кастрюли литров по десять каждая! Дивная, тускло поблескивающая чешуя показалась мне сделанной из нержавеющей стали. Стоя спиной к спасительному граниту, я подумал, что с такими зубами чудовище не сможет меня укусить. Глупая мысль! Меня никто и не собирался надкусывать и глотать! Что-то сильно наподдало мне под зад, и, взлетев, разворачиваясь в воздухе, мне удалось заметить, кто же нанес мне такой подлый, коварный удар. Хвост! Чудовищный питон оказался метров пятидесяти в длину! И подкинул меня собственным хвостом! Дальше вокруг меня с металлическим лязгом и грохотом что-то сомкнулось, и я оказался зажат как раз в клещах из тех самых огромных зубов. Тотчас питон устремился куда-то с приличной скоростью. «Мамочка! Он меня несет своим змеенышам! – вопила моя замороженная паникой сущность. – Вот так влип! Убежал от разделочного ножа зроаков да свалился в змеиное царство! Прощай, белый свет!..» Только тело да врожденная гордость вместе продолжили бороться вкупе за общее спасение. Несколько раз крутнувшись, я сумел высвободить одну руку. Потом, упираясь ею в зубы монстра, выдернул другую и чуток развернул тело. В досягаемости моей левой руки оказался огромный глаз чудовища, и я попытался вытащить прикрепленный к запястью метательный нож. Увы! Рука оказалась и вспотевшей от ужаса, и дрожащей от близкой смерти – нож выскользнул из нее, так и не нанеся ни одной царапины врагу. Тогда пришлось потрудиться правой руке, чтобы вынуть кинжал и передать его в левую. При этом питон словно почувствовал желание жертвы вырваться, сжал меня так, что заныли ребра и потемнело в глазах. Но и умирать просто так не хотелось! Левая рука, держащая мертвой хваткой кинжал, стала наносить ритмичные удары по глазу чудовища. Что-то захрустело. Создалось впечатление, что даже око чудовища было забрано прозрачной броней. Но и она его не спасла! После третьего удара из глаза стала выплескиваться желтовато-черная жидкость, а внутри гигантского тела пронесся какой-то странный рев, похожий на сирену. Но самого главного я добился! Питон замедлил скорость движения и стал явно заваливаться набок. И я, уже совершенно не имея кислорода в стиснутых легких, удвоил число ударов по ненавидимому глазу. Как это ни показалось удивительным, но я победил. Странно зашипев, словно испуская последний дух, монстр замер на месте, а потом уронил свою пасть на камни. От удара из меня вырвались последние остатки спертого воздуха, и я понял, что умираю от удушья. Последнее, что я рассмотрел и услышал, так это сценку и разговор между двумя четырехметровыми великанами. Они с расширенными от удивления глазами, склонились ко мне и обменялись таким вот диалогом: – Ты смотри, Петря, этот раб умудрился повредить Ловчего! – И где только такой кинжал раздобыл. – Но этот явно не из наших. А? – Точно, что не наш! Дня три назад в седьмом секторе прошла утечка рабов, но как он сумел сюда добраться? – Наверное, днем отсиживался в башнях, а ночью мчался, как олень. Только куда он мог мчаться? А, Петря? Обычно они бегут в другую сторону. – Да кто этих придурков разберет. После этого мое сознание померкло. И вновь вернулось, когда судорожно вздымающиеся легкие пытались интенсивно закачать в меня порции живительного кислорода. Теперь меня держал один из великанов за шиворот, рассматривал со всех сторон, как шелудивого котенка, и приговаривал: – Смотри, как одет странно. Наверное, тамошний модник. – Ничего! За порчу Ловчего с него три шкуры спустят вместе с одеждой. Меня куда-то так и понесли, а я тихо продолжал сходить с ума. Язык великанов мне был понятен почти весь. Хотя в нем все было настолько перекручено и намешано, словно говорил человек, одинаково плохо разговаривающий на польском, белорусском и латышском. И несли меня как раз туда, куда я и сам стремился изначально: во внутреннее кольцо широченного вулкана. Вот только внутреннее пространство жерла оказалось все искрещено многочисленными этажами, витыми лестницами, каким-то подобием лифтов и подъемных площадок и дивным переплетением многочисленных решеток. Что-то мне это напоминало, но разум еще недостаточно обогатился кислородом, чтобы адекватно воспринимать окружающую обстановку. Великан меня поднес к какой-то широченной трубе, ведущей вниз. Вначале гаркнул туда со всей мочи: – Эй! Внизу! Принимайте новенького! Этот тот самый, что повредил Ловчего. Барон Фэйф приказал наградить его режимом утроенной строгости. А мы потом проверим! Он приподнял меня и попытался затолкать в трубу. Понятное дело, что я инстинктивно уперся в края трубы руками и ногами, не желая подчиняться такому неоправданному насилию. Даже успел выдавить из себя три слова: – Постойте! Это ошибка. В следующий момент меня опять приподняли и так встряхнули, что я чуть не выбил себе зубы при соприкосновении челюстей и не откусил язык. Как только одежда моя выдержала?! Великан поднес меня к своему лицу, взглянул расширенными глазищами и, скорее удивленно, чем со злостью, поинтересовался: – Ты чего? – Потом предложил: – Или тебя оглушить и бросить вниз головой? Глядя на его второй кулак, поднимающийся над моей головой, я понял, что он меня не оглушит, а просто сплющит мне голову ударом вполсилы. Поэтому отчаянно замотал головой из стороны в сторону. К счастью, этот жест в данном мире тоже оказался отрицательным. Потому что меня с восклицанием «От и добрже!» приподняли и спустили вниз по трубе. Отчаянно пытаясь погасить бешеную скорость падения, я с треснувшим от паники сердцем понесся к своей новой судьбе. И судьба эта оказалась рабской. Суровой, мерзкой, полной тяжких испытаний и несчастной. Да и где доля бесправного раба бывает счастливой? А редкие исключения только подтверждают общее правило: «Не хочешь быть рабом – не становись им!» Но, увы, от моего желания в данном случае зависело так ничтожно мало! Позволить себе умереть я не имел права. Конец третьей книги |