Книга Добывайки в поле, страница 33 – Мэри Нортон

Кривой Глаз обернулся. Не спуская глаз с кота, он позвал женщину и ткнул пальцем в рундук. Они оба опустили головы до уровня пола и стали вглядываться во мрак под рундуком. Арриэтте, сидевшей вместе с родителями у задней стены фуры, казалось, что они смотрят ей в лицо. Быть не может, чтобы их не было видно…

— Все в порядке, — еле слышно прошептал Под. — Спокойно. Главное — не шевелиться.

Наступила тишина… даже у женщины сделался встревоженный вид: кот, неслышно ступая на мягких лапах, ходил взад-вперед вдоль рундука, то и дело заглядывая в щель, и это разбудило ее любопытство.

— Только не шевелись, — снова шепнул Под.

Вдруг на солнечное пятно на коврике упала чья-то тень: Арриэтта с удивлением заметила позади припавших у порога фургона цыган какую-то фигуру, куда более низкую, чем Кривой Глаз. Замерев между родителями, она разглядела три пуговицы на плисовом жилете в пятнах, а над ним — мальчишеское лицо и копну светлых волос.

— Что случилось? — спросил ломающийся голос.

Арриэтта увидела, что у Кривого Глаза сразу изменилось выражение, стало хмурым и подозрительным. Он медленно обернулся и поглядел на говорившего, но перед этим незаметно протянул руку и отпихнул двух мертвых кроликов в сторону.

— Что случилось, Кривой Глаз? — снова повторил мальчик. — Похоже, что ты увидел привидение.

Кривой Глаз пожал могучими плечами.

— Может, и так, — сказал он.

Мальчик пригнул голову, оглядел пол; Арриэтта заметила у него в руке ружье.

— А может, это все хорек? — лукаво спросил он.

Женщина рассмеялась.

— Хорек! — воскликнула она и засмеялась снова. — Тебе всюду мерещатся хорьки… — Натянув шаль потуже, она пошла к костру. — По-твоему, кот так себя ведет, коли чует хорька?

Мальчик с любопытством смотрел мимо кота в темную щель, прищурив глаза, пытался проникнуть туда взором.

— Да нет, этого я не скажу, — задумчиво заметил он.

— У него там два лиллипутика, — продолжала женщина. Так он говорит. Разодетые в пух и прах. Вот умора… — И она снова разразилась визгливым смехом.

Но мальчик не смеялся, выражение его лица не изменилось, он спокойно смотрел на щель под рундуком.

— Разодетые в пух и прах… — повторил он и через секунду добавил: — Только два?

— А сколько тебе нужно? — спросила женщина. — Десяток? По мне и двоих предостаточно.

— А что вы станете с ними делать? — спросил мальчик.

— Делать с ними? — повторила женщина, тупо глядя на него.

— Ну да, когда поймаете?

Женщина бросила на него любопытный взгляд, словно сомневаясь, в своем ли он уме.

— Там же ничего нет, — сказала она.

— Но вы же говорили…

Женщина расхохоталась — сердито и озадаченно:

— Их видел Кривой Глаз, а не я. Ему кажется, что видел. Нет там ничего, говорю тебе…

— Еще как видел, — сказал Кривой Глаз. Он растопырил большой и указательный палец. — Вот такого роста. Вроде как маленькая женщина и маленький мужчина.

— Не против, если я посмотрю? — спросил мальчик, поднимаясь по лесенке. Он положил ружье, и Арриэтта, не сводившая с него глаз, заметила, что он сунул украдкой одну руку в карман. У нее похолодело сердце.

— Ой, — шепнула она и схватила отца за рукав.

— В чем дело? — еле слышно сказал Под, наклоняясь к ней.

— Карман… — заикаясь проговорила Арриэтта. — У него в кармане что-то живое.

— Хорек! — воскликнула Хомили, позабыв об осторожности. — Нам конец!

— Да тише ты, — умоляюще произнес Под.

Мальчик что-то услышал; он сел на верхней ступеньке и, наклонившись вперед, заглядывал под рундук. Когда раздался голос Хомили, глаза его расширились, лицо насторожилось.

— Что толку говорить шепотом? — жалобно сказала Хомили, понижая, однако, голос. — Нам конец. Теперь хоть песни пой, хоть во всю глотку кричи — все едино.

— Ш-ш-ш, — снова шепнул Под.

— А как вы думаете их оттуда достать? — спросил мальчик, не сводя глаз со щели. Его правая рука все еще нащупывала что-то в кармане.

— Проще простого, — объяснил Кривой Глаз, — выну из рундука вещи и подниму дощечки со дна.

— Видишь? — шепнула Хомили чуть ли не с торжеством. — Какое теперь имеет значение, что мы будем делать.

Под сдался.

— Ну, что ж, кричи, — устало предложил он.

— Дощечки, верно, приколочены? — спросил мальчик.

— Нет, — сказал Кривой Глаз, — я вынимал их, когда гонял крыс, и больше не приколачивал.

Мальчик, опустив голову, все так же пристально смотрел под рундук. С того места, где сидела, скорчившись, Арриэтта, она глядела прямо в его глаза; это были голубые, ласковые и задумчивые глаза.

— Скажем, ты поймаешь их, что потом? — продолжал мальчик.

— Что потом? — недоуменно повторил Кривой Глаз.

— Что ты хочешь с ними сделать?

— Сделать с ними? Посадить в клетку. Что еще?

— В какую клетку?

— А в эту. — Кривой Глаз дотронулся до птичьей клетки, клетка качнулась. «И кормить нас конопляным семенем», — еле слышно пробормотала Хомили.

— Хочешь держать их у себя? — спросил мальчик, все так же не отрывая глаз от рундука.

— У себя! Вот еще! Продам, — воскликнул Кривой Глаз. — И за хорошие денежки… вместе с клеткой.

— Батюшки, — всхлипнула Хомили.

— Спокойно, — прошептал Под. — Лучше клетка, чем хорек.

«Нет, — подумала Арриэтта, — лучше хорек, чем клетка».

— А чем ты их будешь кормить? — спросил мальчик; казалось, он хочет выиграть время.

Кривой Глаз снисходительно рассмеялся.

— Да чем попало. Объедками.

— Вы слышали? — негодующе шепнула Хомили.

— Ну, сегодня это был фазан, — напомнил ей Под. Он обрадовался тому, что она рассердилась, — гнев придавал ей храбрости.

Теперь и Кривой Глаз забрался в фуру, закрыл полностью солнечный свет.

— Подвинься-ка, — сказал он мальчику, — надо браться за рундук.

Мальчик чуть подвинулся, скорее, вид сделал.

— А как быть с котом? — спросил он.

— Верно, — согласился Кривой Глаз. — Лучше выгнать его. Пошли, Тигр…

Но кот оказался таким же упрямым, как мальчик, и полностью разделял его интерес к добывайкам. Ускользнув от Кривого Глаза, он вскочил на кровать, а оттуда (судя по мягким ударам прямо над их головой) перескочил на рундук. Кривой Глаз кинулся за ним — возле самой щели появились две большие ноги, на одной — их собственный милый ботинок с заплатой на носу, которую поставил Под. Казалось невероятным, что в нем — нога, да еще такая враждебная нога.