Онлайн книга «Пираты Тагоры»
|
Вертолеты «Гнев» патрулируют границы кризис-зоны. К береговой линии «Южного парка» приблизился крейсер-вертолетоносец «Герой революции Мак Сим», способный накрыть весь сектор ракетным ударом. Командование округом получило задание не выпускать из кризис-зоны ничего живого, что по размерам было бы сопоставимо с человеком. Если ситуация продолжит обостряться, то… что ж, на борту «Героя революции» имеются и ракеты с ядерными боеголовками – пусть незваным гостям будет хуже! Может быть, так и стоило поступить? Выжечь «Южный парк» и уже потом, без спешки и нервов, изучать иномирян по их обугленным тушкам. Строить предположения о том, с какой целью они вторглись в Мир, и реконструировать историю их собственного М-мира, как это делается в отношении грязевиков. Но никто не мог однозначно предсказать, чем ответит коварная кризис-зона на ядерный удар. Говорят, что и в войну «Южный парк» старались не задевать, дабы не будить лихо. Впрочем, один живой иномирянин оказался в распоряжении Отдела «М». Впервые в истории! Птицелову даже из Комитета звонили, чтобы поздравить. Он, правда, так и не понял, кто именно… В другом конце широченного, словно железнодорожный тоннель, коридора скрипнула дверь. Послышалась чеканная поступь. Оллу Фешт подошел к Птицелову. Вынул из портсигара длинную и тонкую цигарку, закурил. – Сейчас не лучшее время для перекуров… – проворчал он. – Говори, зачем позвал, и вернемся в лабораторию. В лабораторию… Лежит на прозекторском столе брюхом вверх плененная мокрица. Лапок у нее шесть, как у насекомого, а не как у ракообразного, и каждая отдельным ремешком к столу притянута. Головогрудь снизу покрыта мягкими хитиновыми пластинами, имеется рыжеватая щетина на стыках пластин и в углублениях, образующих что-то вроде рельефа. Брюшко полупрозрачно, отчетливо видны крупные сосуды. Брюшко то сжимается, то разжимается, точно извлеченное из груди, но еще живое сердце. Мокрица приподнимает над столом голову – насколько может это сделать. Шевелит длиннющими усами, смотрит бессмысленно черными, похожими на обработанные агаты глазами. Иногда на ее беспокойных жвалах выступает пенящийся секрет. Что это за ерунда – пока доподлинно не известно. Химики говорят, что этим выделениям свойственна слабая кислотная реакция и что в них содержатся некоторые знакомые им пищеварительные ферменты. Птицелову не хотелось возвращаться в лабораторию. Он устал, он пропитался до тошноты запахами препаратов и клоповой вонью, которую источала проклятая мокрица. – Как моя семья, господин Фешт? Этот вопрос беспокоил Птицелова куда сильнее, чем вторжение из Массаракша. В конце концов, свою задачу он выполнил и даже перевыполнил, он – не Оллу Фешт, не человек из нержавеющей стали. – Твоя семья? Лучше некуда! Спасибо, что спросил! – Фешт выпустил дым через нос, как обычно делал, когда был чем-то раздражен. Птицелов выронил цигарку, быстро подхватил ее с пола, пока на линолеуме не появилась свежая дырка, отправил окурок в форточку. После чего спросил: – Как это понимать? Оллу Фешт поморщился: – Ты ради этого оторвал меня от дел? – Да, – кивнул Птицелов. Фешт отхватил зубами фильтр своей тонкой цигарки. – Массаракш, не могу накуриться… – Он сделал глубокую затяжку, выпустил в Птицелова облако дыма. – Твоя роскошная женщина устроила в доме пожар. Уж не знаю, что она там делала – дичь на костре жарила, как это у вас в поселке было принято, или чем-то другим занималась… Весь этаж пришлось отселить. У Птицелова сжалось сердце. Он так и думал! Нельзя было оставлять Лию и малыша Киту наедине со Столицей! Злые люди! Ничего не понимают и не хотят понять! – У нас проводка была худая, господин Фешт! – принялся оправдываться Птицелов. – Когда включаешь сразу кипятильник и утюг, искрит возле счетчика… – Да! – Фешт отмахнулся. – Примерно то же самое написал и я в муниципалитет, чтобы объяснить безобразие, которое учудила твоя жена. – Что же теперь делать, господин Фешт? – Птицелов присел на подоконник, обхватил голову руками. – Да ничего, – бросил шеф «Массаракш-2». – Спешить тебе все равно некуда, занимайся работой. Если ты еще не понял, нас хотят поработить гигантские мокрицы. И пока у них все получается! – Так где же сейчас Лия и Киту? – Птицелов спрыгнул с подоконника, кинулся к своему бывшему шефу. – Господин Фешт, почему вы не говорите? С ними все в порядке? – Экий ты, высочество, волнительный… – пожурил Птицелова Фешт. – Да все в порядке с твоими выродками домашними. Мой помощник отвез их за город на профсоюзную дачу. Знаешь, наверное, где это. Птицелов помотал головой. – Ну, за городской АЭС, – принялся пояснять Фешт. – Недалеко от разрушенной Маком Симом Башни. Там мемориал теперь строят. На карте посмотри, если достопримечательностей загородных до сих пор не знаешь! – На дачу? – удивился Птицелов. – Лия ведь не состоит в профсоюзе! Так ведь нельзя, наверное… – Конечно! Фешт огляделся. Никого, кроме них, в коридоре не было. Он положил руку на плечо Птицелову и заговорил вполголоса: – Пришлось ради тебя нарушить пару законов. Нельзя было оставлять твое семейство в городе. Ты ради нашего дела себя не жалеешь, а я вот стараюсь для тебя. Не хотел говорить, но Лию соседи собирались повесить на фонаре, что напротив вашего парадного. Вот так, коллега! – Лию? На фонаре?! Птицелов почувствовал, что у него немеет лицо: от запоздалого страха за свою семью, которой он чуть было не лишился, от обиды и гнева. Он в джунглях жизнью рисковал, чтобы уберечь граждан Отечества от угрозы из Массаракша, а в это время те самые граждане… Те самые сволочи… – Спасибо вам! Спасибо, господин Фешт! – только и смог пробормотать Птицелов. – Ничего-ничего, коллега, не стоит благодарности. – Фешт отмахнулся. – Отдохнут твои, подлечатся. Там природа, грибы вот такущие. – шеф Отдела «Массаракш-2» развел руками, показывая диаметр шляпок. – Употреблять их в пищу, само собой, нельзя, но собирать – одно удовольствие! Когда все закончится, сам приедешь за семейством. Птицелов закивал. – Хорошо. Я все понимаю. Все правильно, господин Фешт. Спасибо вам еще раз. Я только позвоню им, сообщу, что жив-здоров… Можно ведь, да? – Конечно, можно. Только телефона на даче нет. Номер забрали в связи с государственной необходимостью. – А-а-а… – протянул Птицелов разочарованно. Фешт усмехнулся. – Не беспокойся! А то, смотрю, глазами задергал. Вернемся в лабораторию. Быстрее разговорим эту заразу, быстрее вернемся к семьям. – Оно не имеет голосовых связок, – сообщил ведущий специалист по М-биологии Мику Воокс. – Некоторые звуки оно способно издавать, набирая воздух в желудок и резонируя брюшком. |