Онлайн книга «Егерь. Девушка с Земли»
|
Коралловые арки закрыли солнце, золотистые лучи проникали сквозь редкие прорехи в известковой крыше. Тропа становилась у́же, а свод опустился ниже. Из норок в своде свешивались кольчатые черви, украшенные яркими бахромчатыми наростами. Почуяв людей, они исчезали в червоточинах, а потом снова вываливались наружу. Реми до смерти надоело отдергивать голые коленки от раздвоенных жал махровых морен. Она смотрела по сторонам, и ей казалось, что тропа проходит сквозь окаменевший кишечник исполинского создания. Большой барьер Хардегена и в самом деле был живым организмом, состоящим из тысяч и тысяч видов полипов, рыбоподобных животных, вьющихся водорослей, моллюсков, кишечнополостных и бактерий. В его утробе было жарко и парко. Ремина обливалась потом и едва переставляла ноги. Если бы не плечо егеря, на которое она время от времени опиралась, то упасть бы ей наземь и не встать даже под дулом револьвера. Тем более что тропа поднималась вверх. Час они шли, а тропа все поднималась, два часа, три часа — вверх, вверх, вверх… Путь преградило колышущееся в токе воздуха полотно тончайшей бледно-голубой ткани. Проводник взмахнул мачете, рассек ткань и пошел вперед. Реми заметила, что под сводом заметалось, стуча многочисленными ножками по известняку, нечто черное, округлое. А проводник уже рубил следующее полотно, но оно не поддавалось, опутывало лезвие клейкими нитями, не отпускало сталь. Наконец аксле удалось расчислить проход. Вот только перегрелся проводник: уселся на пол, широко разинул лягушачий рот и задышал часто-часто. Его головной гребень был ярко-красным от прилившей крови. — Горючка закончилась! — пошутил Лазарус. — Может, плеснуть ему в глотку вискаря? — Вискарь переводить? Уж лучше воды… — нехотя проговорил Жерех. — У нас осталась еще техническая вода? Реми замычала, силясь привлечь к себе внимание. — Пока помалкивай, — посоветовал ей Лазарус. — Придет твое время. Будешь, душенька, песни нам петь. Реми указала кивком на многоногую тварь, что спустилась по клейкой нити на голову акслы. Лазарус обернулся, но ничего не увидел: существо успело спрятаться за головным гребнем проводника. — Что там дальше? — спросил Жерех. — Еще одна липучка, — пробасил краснобородый малый, которого все называли Марашеком или Марашкой. — Окатите проводника! — распорядился Жерех. — Чудовище! Кому приказано! Безносый бандит — тот, что напугал Реми в салуне Опарыша, — суетливо стащил со спины рюкзак, вынул из него пластиковую бутылку, наполненную чуть зеленоватой водой. — На гребень лейте, Чудовище! — посоветовал Профессор Колбасинский — знаток местной биологии. — Он для того и приспособлен. Для теплообмена. — Гы, — сказал Чудовище и щедро плеснул проводнику на голову. В следующий миг он снова гыкнул и выронил бутылку. Нелепо растопырил руки, повернулся к остальным. Реми поняла, что сквозь скотч на губах ей не прокричаться, поэтому лишь посильнее стиснула зубы. На горле у Чудовища сидел черный паук и перебирал мохнатыми лапками. Бандиты рванулись к подельнику. Его обезображенное лицо почернело, глаза вылезли из орбит, а на губах выступила пена. — Снимите с него это дерьмо! — прикрикнул Жерех. — Руками только не трогайте! — Мачете давайте! Или нож! — отозвался Лазарус. — Используйте репеллент, — посоветовал Профессор Колбасинский. — У меня же перчатки от скафандра с собой! — воскликнул Марашек и полез в свой рюкзак. Тем временем проводник пришел в себя. Поморгал выпученными глазами, глядя на корчи Чудовища, зашлепал бородавчатыми губами. Потом протянул руку, схватил паука за головогрудь, поднес ко рту и одним движением откусил вытянутое брюшко. Бандиты выругались, а Лазарус рассмеялся: — Паук прикончил Чудовище, а туземец — паука. Круговорот дерьма в природе! Чудовище перевернулся на бок, залопотал, точно был мертвецки пьян. Потом вдруг с силой оттолкнулся от известняка, вскочил на ноги. Выхватил из кобуры «кольт» и давай стрелять во все стороны. Скворцов толкнул Реми, заставил повалиться носом в известковую пыль. Марашек прикрылся рюкзаком и упал на спину, Лазарус отпрянул к стене и медленно осел, оставляя на камне кровавый след. Жерех и Колбасинский метнулись в разные стороны, в движении вынимая револьверы. Лишь проводник остался безучастным: поднял прозрачные веки, чтоб каменная крошка не попала в глаза, да продолжил себе пережевывать паучье брюшко, а остальное, головогрудь с конечностями, бросил под ноги. Чудовище повернулся к пленникам. Реми увидела, что на его морщинистой шее вздулся багровый, точно раскаленное железо, пузырь. Дуло «кольта» Чудовища смотрело прямо на нее; оно почему-то оставалось темным, хотя бандит не прекращал нажимать на спусковой крючок. Барабан уже опустел, но Чудовище не обращал внимания на это обстоятельство. И в следующий миг Жерех и Профессор Колбасинский всадили в подельника по паре пуль. Полоумный проскрежетал что-то сквозь пену, клокочущую на губах, а потом рухнул ничком. — Лазарус! — спохватился Жерех; он опустился на одно колено, пистолет в руке главаря дымился. — Живы будем, пока не помрем, босс, — отозвался Лазарус. — Еще одна дырка в шкуре… Сгодится для вентиляции… — Он крякнул и стащил через голову пропитанную кровью рубаху. — Чудовище всегда стрелял, как педик. — Хм… — Колбасинский склонился над раненым; бронебойная пуля прошила плечо Лазаруса навылет. — Я предполагаю, что токсины этого членистоногого спровоцировали у нашего монстра тестостероновый прилив, Чудовище буквально захлебнулся гормоном агрессии. — Кончай жужжать, Профессор, — отмахнулся Жерех. — Я тебе не за то плачу! Поднимай Лазаруса, он нужен мне живчиком сейчас же! Марашка! — Да, босс! — откликнулся краснобородый. — Собирай тепловое ружье и шагай вперед. Увидишь паутину — жми гашетку. — Заметано, босс! — И смотри, чтоб эта дрянь тебе на котелок не свалилась. — Ладно… Марашек ушел, пошатываясь от тяжести ручного излучателя, который он собрал из частей, что несли в рюкзаках подельники. Через несколько секунд в глубине известкового замка ахнуло, пронеслась вдоль стен волна горячего воздуха. Жерех схватил Скворцова за плечо, поставил на ноги. Ремине повезло меньше — бандит поднял ее за волосы. — Поднажмем, мои хорошие! — прошипел он Реми в ухо. …Все смешалось в ее голове. Нелепый адюльтер О’Ливи и Грезы, кровь Чудовища, разбрызганная по стенам, молниеносные перемещения львиной звезды, запахи рифового леса, нечеловеческая усталость. И жара, жара, жара… Реми сильно тошнило, но рот был заклеен, и ей ничего не оставалось, только с шумом втягивать воздух носом. И спешить, спешить, спешить… Навстречу неизвестно чему. Но вряд ли чему-то хорошему. |