Онлайн книга «Без права на жизнь»
|
— Уважаемый Иосиф, я полагаю, что надо временно прекратить нашу деятельность. Залечь на дно, так сказать. Уважаемый Иосиф совершенно не против, но главная проблема в том, что партия элитных кэшей последней модели, которую я с большим успехом ремонтирую, оказывается, принадлежит очень серьезному родственнику, и подвести его никак нельзя. Ладно, за сегодня сделаю, спешить особо некуда, особенно если хозяйственная Софочка накормит хорошим обедом. И тут не слава богу! Оказывается, Софочка уже отправлена по делам, будет только поздно вечером. Придется идти в кафе. По возвращении с обеда перехватывают двое. Судя по мерзкому знакомому голосу, жирной наглой роже и солидному пивному брюху один из них — тот самый племянничек. Его приятель тоже, кстати, не вызывает теплых чувств. Ненавижу такую публику. — Эй, ты! — Ты это мне? — Что ты делаешь у ломбардщика в магазине? — А ты кто такой, чтобы спрашивать? Подключается горилла-напарник: — Отвечай, мля! — Сейчас отвечу. До конца жизни на лекарства работать будешь. — Че?! Не знаю, что их остановило. Выражение лица (убил бы уродов) или правая рука в легком пакете с ручками (и телескопической дубинкой в газетной трубке). Племянничек придержал дружка, обменялись недобрыми взглядами, разошлись. Иосиф принял новость близко к сердцу: — Серж, они догадываются! Они слишком тупы, чтобы поддаться на твою уловку с внешностью Черного Теха. Наверняка Вилли подозревает тебя. — Подозрения к делу не подошьешь, уважаемый Иосиф. Но определенные предосторожности принять можно. У вас ведь есть черный вход? — Конечно. — Вот через него я вечером и выйду. А с завтрашнего дня уйду в отпуск по непреодолимым обстоятельствам. Вот чем нравится владелец ломбарда — памятью и честностью. Когда в районе восьми вечера выходил с черного входа, в кэше уютно себя чувствовала весьма солидная сумма. Осматриваюсь. Никого. Узкий переулочек, освещения нет, но вижу хорошо. Вперед. Прохожу развилку, впереди выход на главную улицу. А это что за шум? Очень не понравилось злобное бухтение из идущего к соседнему магазину тупичка. Знакомое что-то в нотках. Дубинку из пакета, пакет в карман. Тихо подбираюсь. — Кто он? Говори, тварюжка! Звук пощечины, всхлип. Черт! Кого они потрошат? — Куда?! Еще пощечина, вскрик. Используя густую тень от стены, приближаюсь. Я почти узнал голос жертвы, и это мне совсем не нравится. — Вилли, подержи ее. Сейчас заговорит, а мы еще и развлечемся. Правда, мерзавка? Звук разрываемой одежды. Жалобное: — Не надо, мистер, пожалуйста, не надо! Это Софа. Шелчок стопора распрямившейся дубинки, резкий удар, хруст кости, истошный вой. Держа сломанную левую руку, горилла начинает разворачиваться. Не упускаю удобный ракурс, перепаиваю по почкам с оттягом. Крик переходит в задушенное сипение, урод падает на колени. Пробиваю с правой пенальти. Первый готов. Держащий за вывернутые руки обмякшую Софу племянничек в ступоре. Гуднувшая в воздухе дубинка выводит его из оцепенения. Отбрасывает девушку в сторону (она сползает по стенке на асфальт), лезет в карман. На! Колющий в солнечное сплетение, прокрут дубинки, поперечный по правой руке. Хруст! Ну вот, ремонтный конкурент спекся по техническим причинам. Уличная классика — ногой по яйцам — заканчивает разгром. Подхватываю Софочку на руки (похоже, девочка в обмороке), двигаю назад к магазину. Мешается дубинка, очень боюсь запнуться. Видно, старый Иосиф переживал и что-то почувствовал, потому что дверь черного входа распахнулась после первого пинка. — Софа! Серж, что с ней?! — Обморок. Встретила Вилли с приятелем. — Мой бог! Ее одежда… М-да, блузка действительно вдрызг, как и кружевной лифчик. Из лохмотьев выглядывает миленькая смуглая грудочка с родинкой. — Иосиф, все нормально. Быстро воды и нашатырь! Заполошно всплеснув руками, владелец ломбарда убегает, что-то сшибая по пути. Кладу девушку на свой стол (оборудование уже убрано), запахиваю совсем разошедшуюся блузку, растираю щеки и маленькие ушки. Вбегает Иосиф, с ним Давид и незнакомый парень, впрочем, похожий на Давида. — Серж, что?! — Вилли с приятелем подкараулили ее у заднего двора. Ничего не успели сделать — так, пара пощечин. От поднесенного к носику пузырька Софочка морщится, наконец пытается отвернуться и открывает глаза. Помогаю ей приподняться. — Нет! Все. Вспомнила. Схватила полы опять разошедшейся блузки, вся дрожит. — Софа, все кончено! Софа, ты дома, успокойся! — Софочка, девочка, как ты? — Дядя, они… они… — Софа, выпей воды. Белые зубки стучат о край стакана, вода стекает по подбородку на одежду. Бедная девушка… — Серж!.. — Софа, все хорошо, я успел. — Они спрашивали про тебя, они… Поднимаю с пола дубинку, пытаюсь сложить. Нет, кранты устройству — погнута, заклинена. Жаль. — Им уже не до расспросов. — Серж, ты убил их?! — Нет, Иосиф, не думаю. Только изувечил. А вам сейчас надо всей семьей покидать магазин. Да, прямо сейчас, немедленно. Поворачиваюсь к незнакомому парню: — Ты приехал за товаром? — Да, сэр. — Места в машине есть? — Да, сэр, у меня грузовичок. — Быстро взяли все ценное, кэши, заперли двери и в машину! Софа, смени блузку! Пять минут — и уже трясемся в фургончике движущейся машины. Иосиф причитает: — Мой бог, вся налаженная торговля, все достигнутое… — Иосиф, не занимайтесь ерундой. У вас есть кому выгодно продать дело? — Но как? Ведь будет расследование? — Расследование чего? Незаконных действий местного теха или хулиганского нападения на него в момент совершения насилия над девушкой? — Серж, я не очень… — Дядя, он прав: нет полиции — нет дела. — Правильно, Давид. Все, что произошло — наглая инициатива племянника командира военной базы. И только командир военной базы может устроить вам неприятности. Уезжайте за границу его ответственности, и он до вас не дотянется. — Но если он заявит в полицию… — Во-первых, что помешало ему это сделать раньше? Случайно, не наглые махинации племянника? Во-вторых, что они могут предъявить сейчас? Избит вместе с приятелем одним неустановленным лицом? Да, в тот момент, когда они собирались надругаться над девушкой? Любой допрос мгновенно выявит это обстоятельство. |