Онлайн книга «Эра джихада»
|
– Да хрен его знает. Говорят – тысячи две. Врут, наверное – такие махины, оба упали в самом центре города – наверное, двумя тысячами не обойдется. Еще на Пентагон самолет упал. Война, наверное, будет… – Духи? – Ну а кто же? Примерно два года назад подобное уже происходило в Москве. Два дома были взорваны ночью в Москве, оба рухнули, погребя под собой всех жителей. Почерк один и тот же – снятая на первом этаже квартира, «Газель», полная мешков с «сахаром». Взрыв третьего дома удалось предотвратить. Через несколько дней машина, набитая взрывчаткой, рванула в Волгодонске… – Да… чем дальше в лес, тем толще партизаны… – И не говори. – Что наши? – Повышенную объявили. Дрочат чего-то в штабе. С умными мордами… – Это они могут… Оба помолчали. Нью-Йорк был где-то далеко, даже не за океаном – на другой планете, в другой жизни. Нечто недостижимое. Не то, о чем мечтаешь, – просто то, чего в твоей жизни никогда не случится. Нью-Йорк там, с его чистыми улицами, роскошными магазинами, машинами и огромными небоскребами – а они здесь. Где разбитая гусеницами танков дорога таит в себе опасность на каждом метре, где зеленка в любой момент может огрызнуться огнем, где все настоящее – дым из трубы, побитые пулями блоки, теплая броня бэтээров, грязная лужа. Где живут и умирают не понарошку, здесь, сейчас – а не где-то там, на далекой американщине. И не могут сказать за что, но умирают. – Короче. Дело есть. Можешь отказаться – это не приказ, в штабе он не проведен, а дело хреновое… – Говори. – Погоди. Что с пацанами? Зелень? – Да есть. Но есть и хорошие хлопцы. Дельные. – Штурмовую группу наберешь? – А сколько надо? – Человека три-четыре. Плюс я. На, глянь. Человек в форме без знаков различия подвинул к капитану большой, тяжелый мешок. Тот развязал его, глянул. Мелькнула вороненая сталь стволов. – Два Вала [3] , два апэбэ. Гранаты «Заря». Оставишь все себе. Если живым вернусь. – Если живыми вернемся, – поправил капитан. – Ты охренел? Кто командовать будет? – Митяя поставлю. Замка своего. Парень нормальный, справится. Оба помолчали. Спорить было бесполезно, и они об этом знали. – На кого выставляемся? Человек в форме без знаков различия покачал головой. – Выставляться не будем, смысла нет. Времени тоже нет. Завтра – в Чечен-Ауле будут конкретные люди. Очень конкретные. Мне назвали дом, где они будут, и время. Всего несколько часов – а если спугнут, то и меньше. Они выходят из Грозного, там их перехватят, и они пойдут в Грузию. Секешь? – Пока нет. Человек в форме без знаков различия достал карточку. – Вот этот урод. Он там шестерка, тузы другие. С ним еще несколько. Настоящие духи, с Афганистана, хрен знает еще откуда. Все по-взрослому. На карточке были изображены несколько бородатых, они стояли на фоне зеленки, и еще за спиной угадывались кое-какие строения. Один из них поставил ногу на лежащего на земле человека – непонятно, мертвого или нет, но явно, что русского. Ему было смешно, он улыбался в густую бороду… – Вот эти двое – арабы… Капитан молча смотрел на фотографию. Он знал этого урода – именно ему он передавал блок. Заматерел, гад… – Ночью выдвигаемся? – Ты ничего не понял. Завтра днем. – А как же наблюдение? Разведка? – Не будет никакого наблюдения. Разведки тоже не будет. – Ты охренел? Человек в форме без знаков различия сжал кулаки. Заговорил отрывисто и зло: – Тебя не зае…о каждый раз пустышку тащить? Раз за разом одно и то же. Приезжаем – ни хрена. Постель еще теплая, жрачка на плите – и ничего. В штабе нашу же информацию душне сливают. За бабки. – Погоди-ка… Так это… в штабе не знают, что ли? – Дошло, наконец. Капитан подумал. То, что ему предлагали, мало того что было против устава и правил взаимодействия, это было еще и по-настоящему опасно. Действительно, реально – очень – очень опасно. Правилами ведения боевых действий предусмотрено составление плана операции, оповещение командиров подразделений в оперативной зоне – иначе не избежать стрельбы по своим, санкции от многомудрого командования. Без всего этого за самовольную операцию можно и погоны снять, и под трибунал пойти, если личный состав погибнет. А тут – на каждом шагу смерть. Но с другой стороны: хорошо, сообщали, организовывали взаимодействие – и чего? Вон, у соседей – спецы выставились, предупредили всех, что работать будут в этом районе. Ночью какой-то козел, не разобравшись, из танка – шарах! Двое двухсотых, семеро трехсотых. И такое сплошь и рядом. Потери от дружественного огня, от огня своих тридцати процентов достигают. А погоны… да просто задолбало уже все. – Конкретно. Чего хочешь? – Место действия – Чечен-аул. Дом Хадуллаевых. Через твой блок транспорт идет, в том числе и оттуда. Как только появляется подходящая машина – водилу пакуем, оставляем здесь. Сами на трофейной машине идем в село, тихо делаем, и обратно. Все. – Значит, превышение должностных полномочий, возможно мародерство… – Давно таким законником стал? – Да не. Просто рассуждаю. – Чо-то много рассуждать стали. Делать надо. Капитан, ставший на войне капитанищем, еще раз посмотрел на фотографию. Молодой чеченский волчонок, ставший волком, нагло улыбался ему, поставив ногу на грудь русского раба. – Завтра, значит… – сказал капитан. – У меня тряпье трофейное в бэтээре. Переодеться есть во что… Прошлое
13 сентября 2001 года Грозный, Чеченская Республика Ичкерия Народ в Город [4] по своим делам потянулся уже с утра… Серые люди, в обмотках и рваной одежонке – это, скорее всего, русские, не чеченцы. Многие отсиживались, когда шли бои, на своих огородных участках, многие и на чужих. Сейчас, когда война прокатилась паровым катком и ушла на восток, они каждый день шли в Город. Посмотреть, что осталось от жилья, уже начать разбирать завалы, получить какую-нибудь помощь. Никто из местных их не подвезет, не предложит руку помощи – помогают всегда своим. Кроме русских в таком положении и другие народы, кроме чеченского. |