Онлайн книга «Зло именем твоим»
|
Местность была пустынной, ровной, как стол, — и крупнокалиберные пулеметы на внедорожниках позволяли «держать» местность примерно на полтора километра в любую сторону. Но им пока не попадалось ничего, что заслуживало хорошей порции пуль из «ДШК». По крайней мере, в последний час не попадалось… Пассажир идущей второй машины, иранского «Нисcана Патруль» с полностью срезанным верхом, такой же, как и все, с замотанным клетчатым платком лицом, вооруженный автоматом «АКМС», поднял затянутую в перчатки без пальцев руку. — Стой! Машины остановились, без команды разъезжаясь, разворачивая стволы в разные стороны. Пассажир достал из бардачка бинокль, поднялся в полный рост, начал осматриваться по сторонам. — Черт, где эти ублюдки… — недовольно сказал он, смотря в сторону насыпи. — Ты же видел, что творится в Тикрите, — откашлявшись, философски заметил водитель, который сейчас улучил момент и выбивал от пыли свой платок. В Тикрите и в самом деле творилось неладное — когда они проезжали, были видны столбы дыма, подпирающие светлеющее утреннее небо. Новое «демократическое» правительство Ирака для того, чтобы в Тикрите было поменьше террористов и сторонников казненного президента Хусейна, поступило точно так же, как Хусейн поступил в Курдистане, — начало переселять туда инородцев, причем — шиитов. В итоге — сейчас шииты и сунниты в Тикрите увлеченно резали и жгли друг друга, им было наплевать на приближающиеся танки семидесятой механизированной бригады турецкой армии. Пассажир джипа-рейдера сплюнул в пыль. — Рацию. С заднего сиденья передали гарнитуру. — Бер-четыре, это Курт-три, как принимаешь. Бер-четыре, это Курт-три, выйдите на связь, прием. — Курт-три, связь установлена, прием. — Бер-четыре, дорога свободна до точки с координатами — один-два-семь-три-три-пять-браво, обозначаю маяком, как понял, прием. — Курт-три, тебя понял, ориентир маяк на точке один-два-семь-три-три-пять-браво, прием. — Бер-четыре, принято верно. Курт-три продолжает движение, прием. — Бер-четыре, конец связи. С одного из внедорожников, повинуясь команде, сбросили маяк — устройство размером с термос, с антенной. — Куда теперь? — Идем дальше по маршруту. Майор спецназа ГШ ВС Турции Абдалла Гуль посмотрел на часы: — У нас полтора часа форы. — Господин майор, может быть, истратим хотя бы полчаса на то, чтобы пообедать мясом. Где-нибудь в едальне. Майор недобро глянул на водителя: — Пообедаешь в Багдаде, Хамза. И я пообедаю вместе с тобой. Вперед! Колонна продолжила движение — и через пять минут о ней напоминали только следы на песке, улегающаяся пыль и прибор, похожий на термос… * * * — Один, два, три… четыре, пять, шесть, семь, восемь… — Вон еще. — Вижу… девять, десять… одиннадцать. Одиннадцать танков, господин майор. Майор Гуль досадливо прищелкнул языком: — Да вижу… Один из бойцов спецотряда переключил рацию на прием. — Внимание всем Скорпионам. Я Курт-три, имею цели… Под общим позывным Скорпион работали полевые штабы наведения авиации, движущиеся в боевых порядках наступающей турецкой армии. Скорпион — и порядковый номер. Капитан Гуль протянул руку: — Дай… Спецназовец отдал рацию. — Я Курт три-главный, вызываю Скорпион-три или четыре, кто ближе ко мне. Я работаю в районе железнодорожной ветки между Тикритом и Самарой, прием. — Я Скорпион-три, работаю в твоем районе, Курт-три. Нужна огневая поддержка, прием. — Скорпион-три, мне нужна пара самолетов с ракетным вооружением, атака по команде, цель подсветим лазерами. Без команды открывать огонь запрещаю, повторяю — без команды открывать огонь категорически запрещаю, прием. — Курт-три, понял тебя, огонь только по команде, расчетное время прибытия восемь минут, аэродром Аль-Сахра взят, прием. — Скорпион-три, рад слышать это. Огонь только по команде, я буду в опасной зоне, прием. — Курт-три, понял тебя. Конец связи. Майор Гуль спрыгнул на землю, попрыгал, разминая затекшие ноги. Он и не думал, что восстанавливать империю — это так просто и одновременно так утомительно для ног и для задницы. Перебросил за спину автомат, проверил пистолет в кобуре. В пяти сотнях метров от них танкисты совершали намаз, расстелив коврики прямо у остановленных танков. — Абдалла, что ты задумал? — спросил подошедший из хвоста колонны капитан Эрим. Майора ему должны были дать на днях. — Я хочу поговорить с ними! — Ты спятил? Пусть самолеты сделают свое дело! Майор повернулся, посмотрел в глаза своего друга: — Что ты там видишь, Охран? — Я вижу там с десяток танков, не считая другой техники. И мусликов, которые сейчас стоят кверху задницами и славят Аллаха, вместо того чтобы воевать! А что, ты видишь там что-то, кроме этого? — Да, вижу. Я вижу там несколько танков, которые сильно нам пригодятся, когда мы будем восстанавливать Османскую империю. Пригодятся, Охран, очень сильно пригодятся. И я вижу там будущих граждан этой империи, которых обучили американцы. Нужно просто с ними поговорить, вот и все… — Эти танки могут смешать нас с песком! Могут раскатать нас в лепешку. — Могут. Но не сделают это. Капитан Эрим знал, что с Гулем спорить бесполезно. — А мне что делать? — Возьми свою пушку и прикрывай меня. Хорошо прикрывай. Принимай командование, пока я там… Капитан Эрим посмотрел в спину уходящему другу, потом сплюнул. — Боевой порядок. Готовьте ракеты! Снайперам готовность. * * * — Мяхряба. Иракские танкисты, брошенные остатками того, что в нормальных странах называется властью, навстречу катящемуся на Багдад стальному валу нашествия, конечно же, не могли пропустить намаз, это было бы грешно. Время намаза застало их в дороге, они покинули танки, расстелили молитвенные коврики, определили направление на Мекку по компасу и совершили намаз. А когда они отдали положенное Аллаху — они увидели, что навстречу им идет человек. Вооруженный человек, он идет по пустыне навстречу танкам и не боится ни их, ни их танков. Все боялись их танков, это были такие же танки, как и те, на которых американцы сокрушили Саддама. Все боялись. А этот человек — не боялся. — Салам, — настороженно ответил капитан иракской армии Салем, держа руку на рукоятке пистолета, который еще находился в кобуре. |