Онлайн книга «Мятеж»
|
А напрасно... Пулемет застучал, оглушил, сыпанул гильзами и звеньями ленты в салон, запахло пороховыми газами. Двое жолнеров оказались на пути свинцовой струи, и их буквально перерезало пополам пулеметной очередью почти в упор. Командир жолнеров, понимая, что ничего другого сделать не успевает, дважды выстрелил в спину одному из пленных казаков, которых они вытащили из вертолета, прицелился во второго – и рухнул, получив автоматную очередь в спину... Один из казаков, вооружившийся пистолетом, подбежал к пилотской кабине, которая не была отделена от десантного отсека перегородкой, ткнул стволом в затылок второго пилота, который лихорадочно пытался отстегнуться от кресла, чтобы сбежать. – Двигатели на взлетный режим, сука! – Не розумию, пан! – крикнул поляк. – Все ты разумиешь! Двигатели на взлет, убью! В салоне тарахтел пулемет, стегая свинцовыми плетями залегших, перебегающих, пытающихся вести огонь жолнеров. Еще один пулемет кто-то из казаков лихорадочно отсоединял от турели, чтобы бить в ту же сторону через сдвинутую в сторону дверь десантного отсека. Большой несущий винт крутился все быстрее... Автомашина остановилась в нескольких шагах от вертолета... – Сотник! Там Велехов! – крикнул кто-то. – Помогите ему! Сотник, теряя сознание, не вышел, а вывалился из машины... – Пошел, бастард! Пошел! Один из казаков бежал навстречу машине, в руках у него был богемский автомат. – Я Комаровский! – крикнул граф Ежи, опасаясь, что в горячке боя влепят по нему... – А это кто? – заорал подбежавший казак. – Это генерал Змиевский! Его надо доставить в штаб! Из кузова машины ударила автоматическая винтовка – раз, затем еще раз. И казак, и граф Ежи упали. Высвободившись, Змиевский бросился прочь, навстречу наступающей жолнерской цепи. – Стреляйте по ним!!! Из десантного отсека вертолета басовито ударил второй пулемет – один из казаков, который еще оставался жив, подтащил его и большой короб на двести пятьдесят патронов и открыл огонь. Свинцовая плеть жиганула по ногам Змиевского, и он упал, не пробежав и двадцати метров, ударила по машине, выбивая искры из кузова. Потом пулемет перенес огонь на цепь жолнеров, заставляя ее залечь. Граф Комаровский попытался ползти, но не к вертолету, а туда, где в поле лежал его враг. Рядом валялся автомат, он подцепил его за ремень и поволок за собой... – Андрюху ранили! – заорал кто-то рядом. Он продолжал ползти, не чувствуя ног. Для себя он решил – если и придется умереть, то он умрет, забрав с собой на тот свет убийцу отца. Потому что не должна такая мразь жить на свете. Несправедливо это будет. Кто-то подбежал и к нему. – Забираем! Его потащили назад к вертолету... – Беглеца... Беглеца... заберите! Предателя! Его не слышали... В вертолете весь пол был залит кровью, графа положили рядом с люком, и он увидел, как кто-то тащит Змиевского... – Взлетаем! Взлетаем, браты! Генерала Змиевского положили рядом с ним, он смотрел прямо на графа, и в глазах его горел огонь. – Еще... Польска... не сгинела... – выдавил из себя он. Вертолет оторвался от земли, покачиваясь, нехотя стал подниматься все выше и выше... – Топлива на двадцать минут! – заорал казак, дежуривший у кабины. – Не долетим! – Плевать! Сядем, вызовем помощь! По вертолету барабанили пули, из пулемета и автоматов вниз били казаки. Вскрикнул раненый. – Радио [105] ... Один из казаков повернулся. – Тебе чего, пан? – Радио... дай... – повторил граф Ежи. Хорошо, что руки пока работают. И голова. Неужели инвалидность? Но и это – лучше, чем бесчестие... Граф с помощью казака включил рацию – она была выключена, чтобы не выдать себя обменом. – Нажми... три... три... нажми... Хуже не будет... – Вызываю Берзалой! – прокричал граф, когда по сигналу в наушнике понял, что связь подключена, и особо не надеясь на успех. – Вызываю Берзалой!.. – Кто вызывает Берзалой? – почти сразу отозвалась рация. Голос был гортанным, по-русски он говорил, съедая часть букв, как будто говорящий держал во рту горячий чай. – Это Стрелец. Это Стрелец! – Кто? Ты где взял позывной? Граф Ежи не знал, что делать, он запаниковал и начал шпарить открытым текстом. Удивительно, но чеченец, подполковник Мадаев, поверил ему, несущему подозрительный бред. – Я поляк! Был у вас в штабе перед заброской. Аслан! Меня должен знать Аслан! – Помню тебя, абрек. Говори, чего хочешь? – Это ты хочешь! Польского генерала пленить хочешь? – Спрашиваешь, абрек. Дело... – Ставлю рацию на прием! Прилетай и забирай! – Ты где, абрек? Что с тобой... – За линией... фронта... Нет времени... Прилетай – и забирай, дополковник. Ничего больше не слушая, граф Ежи переключил рацию на передачу постоянного сигнала на одной частоте. Если он немного разбирался в людях – кавказский дополковник, у которого под рукой вертолеты, не станет ничего ждать и проверять – соберет команду и вылетит. На это – полчаса. Если они успешно сядут, то, можно сказать, спасены... А тот казак, который стрелял из пулемета, стоявший сейчас у десантного люка, закончил перезаряжать пулемет. Граф Ежи потом узнал, что его фамилия была Огнев. – Прощайте, браты казаки! – выкрикнул самоубийца и бросился вниз. Высота была – не меньше пятидесяти метров – Стой!!! – заорал кто-то. – Братуха!!! – Назад! Предатель... Сам решивший свою судьбу... – Пустите! – Осторожнее! Сотник Велехов, несмотря на тяжелое ранение и кое-как остановленное кровотечение, подобрался к блистеру, взглянул вниз. От машин, стоящих цепочкой на дороге, не обращая внимания на жолнеров, на пули, к распластавшейся крестом на пшеничном поле фигурке бежал человек. Женщина. Эмилия Кристич. Сотник устало сполз на пол. Сил не было совсем. – Что же ты наделал, братуха? * * * Примерно через две недели русские войска вышли на границы с Австро-Венгрией и Священной Римской империей. Рокош второго года завершился. На польский трон, оставшийся вакантным, вступил Николай Третий. |