Книга Деньги для киллера, страница 44 – Татьяна Полякова

— Что-то вроде этого. Умирают от инфаркта, а он взял и скончался от пули.

— Оригинал, — покачала я головой. Разговор мне не нравился. Неинтересная информация. Ничего я в ней не нахожу полезного. А Витька какое отношение имеет к компании?

— Очень серьезные люди поручили ему подыскать фирме нового хозяина. Сговорчивого. Витьке понадобился киллер. А у киллера был связной. И связной вроде бы мертв.

— Опять мимо, — отвернулась я.

— А теперь появился некто. Передающий приветы с того света. Скажи-ка, киска, это твой туз в рукаве?

— В карты не играю и данной терминологии никак не пойму. Но вижу, что в своем расследовании ты продвинулся. Жаль, мне нечего отдать взамен.

Он нахмурился, долго молчал, потом взял меня за руку и попросил:

— Давай попробуем доверять друг другу.

Я уверен, если ты все мне расскажешь, я очень быстро смогу найти и убийц, и Оборотня.

Я призадумалась. Предложение, конечно, заманчивое. А тут еще кто-то всякую дрянь мне под стол приляпывает… Я посмотрела в его глаза и совсем уж было собралась со слезами броситься ему на грудь, но… Может, Сонька не совсем дура, находя во мне сходство со старичком Мюллером?

Шестое чувство просемафорило красным, и я напустила в глаза тихой грусти.

— Я тебе все рассказала. Остальное — мои догадки. Может, смешные, может, просто глупые. Говорить неловко.

— Ясно, — кивнул он, — а счастье было так возможно… Переезжай ко мне, а?

— Как это? — удивилась я.

— Обыкновенно. Будем жить вместе.

Начну маячить у тебя на глазах, и ты быстро меня раскусишь.

— Возможно, — кивнула я. — Вопрос: так ли уж я хочу этого?

Утром мы с Сонькой столкнулись в дверях.

— Ты куда? — спросила она.

— К Людке Матвеевой.

— А что, у нее день рождения?

— С чего бы вдруг?

— Идти к ней можно по одной надобности: хорошо поесть. Ей бы в поварихи. Губит талант.

— А у некоторых никакого таланта. И ничего — живут.

— Не люблю я ее. Зануда расфуфыренная. И она меня терпеть не может.

— Это неудивительно, — пожала я плечами, — кто у нее мужа увел?

— Клевета. Совести нет у людей. На одинокую женщину завсегда напраслину возводят.

— А не он у тебя в прошлом году пару месяцев жил? — озадачилась я.

— Ладно, — рявкнула Сонька и подхватила меня под руку. — Как твой «жучок», расскажи.

— Вчера Глеб приезжал, я просила.

— И наговорила гадостей. Дура, одно слово. — Сонька вздохнула. — Мужик — конфетка. Высокий…

— Блондинистый, — подсказала я.

— Имей в виду, на земле баб значительно больше, чем мужиков. Загнешься в девках.

— Ну, не совсем…

— Твой жалкий сексуальный опыт и учитывать смешно.

— Отстала бы ты, Клеопатра.

— Это кто такая? — заинтересовалась Сонька.

— Царица египетская. Мужиков у нее была тьма. Проживи она еще пару лет, достигла бы твоих высот.

— Так я бы тоже в царицах сложа руки не сидела. Зачем мы к этой кошелке идем? Настроение мне портить?

— Где она трудится, помнишь?

— В загсе, и что? Никак ты замуж собралась?

— Узнать кое-что хочу. Об Илье Большакове. Вчера рисованием занималась, так Гоша в рыжем менте Большакова опознал.

Сонька посмотрела на меня уважительно, сняла с плеча несуществующую пылинку и молча зашагала рядом.

Людка, которая в данном учреждении звалась Людмилой Алексеевной, сидела в кабинете, обложенная макулатурой. Увидев меня, улыбнулась, но тут же нахмурилась, потому что в кабинет протиснулась Сонька, слегка наступая мне на пятки.

— Здравствуй, Людок, — сказала я, лучась улыбкой, и толкнула Соньку в бок, та послушно раздвинула рот до ушей.

— Здрастьте, — ответила Людка, — я тебя в воскресенье ждала. Весь день.

— Никак я не могла в воскресенье, — начала канючить я, — неприятности. Голова кругом идет, одна надежда на тебя: помоги.

— А что случилось? — забеспокоилась Людка. Человек она добрый.

— Неприятности, — повторила я.

— Вот у этой? — ткнула она пальцем в Соньку.

— Нет. У меня. — Мы разместились в креслах, и я сказала:

— Надобно мне найти родственников одного человека. Очень надо. От этого, может, моя жизнь зависит.

— Никак влюбилась?

— Да. Но неудачно. Провел, и ни слуху, ни духу. Хоть бы знать, живой ли.

— Тогда в милицию надо, — проворчала Людка.

— Стыдно в милицию. Помоги.

— Значит, эта кретинка все-таки вляпалась, — проронила Людка, косясь на Соньку. — Нашелся прохвост и ее вокруг пальца обвел.

Сонька собралась достойно ответить, но я больно ущипнула ее за ногу. Она обиделась, стала потирать больное место и потеряла интерес к разговору.

— Поможешь? — со слезой спросила я.

— Помогу, — вздохнула Людка. — Пиши: кто, что.

— А писать-то, в сущности, нечего. Илья Большаков, возраст от 27 до 32 лет.

— И ты еще говорить будешь, что это для тебя? — укоризненно покачала головой Людка. — Не из тех ты женщин, Маргарита Петровна, что связываются с мужиком, ничего о нем не зная…

Я испугалась, что Людка взгромоздится на любимого конька и начнет метать молнии в падших женщин. Падшая Сонька долго этого не выдержит. Зачем я ее с собой притащила? Но Людка бушевать не пожелала. На клочке бумаги записала имя и нас покинула. Вернулась через полчаса.

— Лет ему 29, отчество Сергеевич. Адрес вот здесь.

— Людок, — голосом Красной Шапочки начала я, — по этому адресу нет его вовсе, нам бы родственников.

— Да вы с ума сошли. — Я грустно опустила ресницы. — Скажи конкретно, что надо?

— Мать, отец, брат, адреса. В общем, все, что можно.