Онлайн книга «Я - истребитель»
|
— Умеешь? — спросил сержант. Я молча продемонстрировал. Накинув ремни на плечи, сыграл пару аккордов «Финской польки». — Добро, — кивнул он. Намотав ремень вокруг кобуры, я убрал маузер в вещмешок к тушенке и галетам. Туда же сунул и фляжку со шнапсом. Потом снарядил магазины тэтэшки последними патронами и закинул вещмешок на плечи, как и аккордеон. Поправив термос, повел плечами и, поморщившись от боли в спине, сунул за пояс гранату. После чего вопросительно посмотрел на сержанта. Нагрузив меня дополнительно тремя лентами к пулемету, Слуцкий повел нас к лагерю, оказавшемуся в трех километрах от танка. Танк сержант жечь не стал. Сказал, что дым быстрее привлечет к нам внимание. — Вот, товарищ капитан, нашел пропащего, — сказал Слуцкий Климову. Мне хватило одного взгляда на капитана, чтобы понять — не жилец. Кровавые пузыри на губах показывали, что пробито легкое. Капитан знал, что осталось ему немного, поэтому взгляд его был спокойный, какой-то отрешенный. С усилием кивнув, он посмотрел на меня, слушая тихий доклад сержанта, склонившегося к его уху. Пока они разговаривали, я отдал пулеметные ленты подошедшему бойцу и осмотрелся. «Бл…! Девять человек! Всего девять человек из пяти десятков бойцов и командиров!» Считая меня, уже десять, но это не радовало. Трое были тяжелыми — видимо, дошли сюда на силе воли и адреналине. Но дальше они уже не ходоки, это считая капитана. Из знакомых тут были Слуцкий, Демин. Курмышев с пулевым ранением в ногу — тоже не ходок. Капитан Климов с ранением в грудь. И один из летчиков, из тех, что пришли вместе с авиамехаником. Бойцы уже вскрывали банки с тушенкой и доставали галеты — есть хотелось всем. Сержант закончил доклад и, встав, подошел ко мне. — Чего стоишь? Присаживайся где-нибудь. Как стемнеет, выдвигаемся и идем дальше, так что отдыхай и набирайся сил. — Товарищ сержант, мне бы перевязаться. — Ах ты черт, совсем забыл. Давай, садись на тот ствол и раздевайся, я за бинтами, они у Демина есть. — Не нужно, товарищ сержант. У меня все есть, — остановил я его. Слуцкий быстро и профессионально обработал мою спину, щедро поливая ее шнапсом, потом что-то выковыривал, после чего показал маленький осколок и, еще раз обработав, принялся ловко перевязывать, пропуская изредка бинт через плечо. — Ну все. Готово. — Спасибо, товарищ сержант. Я смотрю, тут уже поужинали. Как вы? Мне компанию не составите? Слуцкий был не против. Поэтому мы открыли одну банку на двоих и съели все галеты, запив их остатками шнапса. Последнюю банку с тушенкой я оставил как НЗ. — Товарищ сержант, а что с ранеными будем делать? — задал интересующий меня вопрос. Поиграв желваками на скулах, Слуцкий ответил. С ранеными остаются двое бойцов, которые будут о них заботиться, остальные идут дальше. «Правильное решение. В том цейтноте, в котором мы находимся, это единственное правильное решение», — подумал я и вслух сказал то же самое. — Это капитан решил. Но ты прав, я тоже согласен с этим. Нужно как можно быстрее доставить этот портфель к нашим. Пока не стемнело, я, одевшись в подсохшую одежду, побродил вокруг — мне нужен был источник, чтобы наполнить термос и флягу водой, кто его знает, когда еще будет такая возможность. Один из бойцов рассказал, что когда бежал по лесу, свалился в какой-то овражек с ручейком, и показал направление. Слуцкий, услышав, куда я иду, тут же нагрузил меня свободными фляжками, то есть дал еще две штуки. В Белоруссии проблем с водой никогда не было, тем более в таком районе, где везде болота. Так что овражек отыскался быстро, как и текущий по нему ручеек. Попробовав воду на вкус, я решил, что она нормальная, пить можно. После чего, набрав воды и вернувшись в лагерь, лег отдохнуть, ожидая подъема, но отдохнуть мне не дали. Подошедший Слуцкий присел рядом и тихо попросил: — Сыграй нам что-нибудь. Людям это нужно. — Хорошо, — кивнул я. Встав, подхватил инструмент и, заняв удобное место посередине лагеря, чтобы все меня слышали, откинул стопоры и начал играть. На что-нибудь веселое у меня не было настроения, поэтому играл спокойные мелодии, в основном из репертуара своего любимого певца. Расторгуева. …А на сердце опять горячо-горячо, И опять и опять без ответа. А листочек с березки упал на плечо, Он, как я, оторвался от веток. Посидим на дорожку, родная, с тобой. Ты пойми, я вернусь, не печалься, не стоит. И старуха махнет на прощанье рукой И за мною калитку закроет. Отчего так в России березы шумят, Отчего хорошо так гармошка играет? Пальцы ветром по кнопочкам враз пролетят, А последняя, эх, западает. [1] После «Березы» спел без музыкального сопровождения «Коня». Потом «Ребята с нашего двора», заменив Гагарина на Чкалова, «Улочки московские», «Ты неси меня, река». Учитель, что учил меня играть на гитаре, не тот, который на аккордеоне, сказал: — Играешь ты хорошо, можно сказать, отлично, но мастером не станешь никогда, нет в тебе этой жилки, но вот поешь… Развивай, у тебя талант! Я запомнил его слова и не бросил, всегда охотно откликался, если меня просили на какую-нибудь вечеринку прихватить гитару или аккордеон. Сейчас хмурые лица бойцов разгладились, слушая меня. Скажу честно, никогда не встречал таких внимательных слушателей. Они буквально впитывали каждое мое слово. А я вспомнил еще одну песню, из кинофильма «Путь к причалу»: …Если радость на всех одна, на всех и беда одна, Море встает за волной волна, а за спиной — спина. Здесь, у самой кромки бортов, друга прикроет друг, Друг всегда уступить готов место в шлюпке и круг. Друга не надо просить ни о чем, с ним не страшна беда. Друг — это третье мое плечо, будет со мной всегда. Ну а случится, что он влюблен, а я на его пути — Уйду с дороги, таков закон: «третий должен уйти». Ну а случится, что он влюблен, а я на его пути — Уйду с дороги, таков закон: «третий должен уйти», Уйду с дороги, таков закон: «третий должен уйти»… Меня в конце песни оборвал прибежавший часовой, который быстро сказал: — Немцы… Цепью идут! Как раз с той стороны, откуда вы пришли, товарищ сержант. — Уходите, мы вас прикроем, — неожиданно сильным и твердым голосом приказал капитан. — Меня тоже к пулемету, не ходок я, не уйду, — почти немедленно крикнул Курмышев. |