Онлайн книга «Наемники смерти»
Зулус, разжав хватку, отпрыгнул. Данила ткнул в хамелеона шокером, рывком поджав ноги, чтобы не коснуться твари, в которую впился разряд. Пулей эту дрянь можно только затормозить, а вот электричества хамелеоны не переносят. Жертва забилась, пустила пенную слюну и сдохла. Тяжело дыша, он сел на корточки. Зулус тоже сел, хвост его бил по асфальту. Хамелеон теперь напоминал черт те что: челюсти перед смертью вытянулись, прорвали кожу и походили на раскрытый клюв, руки истончились, поросли перьями, грудная клетка выгнулась… Мерзость! Тварь мелко подрагивала. Данила ногой перевернул хамелеона на спину, вынул из ножен тесак и одним ударом перерубил ребра у грудины. Надев перчатки, вставил между ребер реечный расширитель и с хрустом раскрыл грудную клетку хамелеона. Скальпелем вырезал коричнево-розовый комок размером с кулак – железу, единственное, что никогда не меняется у этих тварей, и вытащил ее с помощью хирургических щипцов. Вынув из кармана герметично закрывающийся контейнер с физраствором, Астрахан поместил железу туда и проговорил, скупо улыбнувшись: – Крупная. На много потянет, можно отдыхать пару недель. Как ты на это смотришь, Зулус? А если не отдыхать, а работать, скоро мы отсюда свалим… Он не договорил – зазвенел телефон в чехле на ремне. Чертыхнувшись, Данила вытащил трубку, посмотрел на экран и поднял брови. Этот человек в последний раз звонил… год назад? Полтора? А сам Данила не звонил ему еще дольше. И что ему понадобилось? Трубка трезвонила и дрожала в руке. Вдавив клавишу, Данила поднес телефон к уху, сказал: – Да, что тебе? – И это вместо «привет», «как дела»? – осведомились в трубке. – Вежливее надо быть, Данила Тарасович. – Что тебе? Голос собеседника стал серьезным: – Есть дело. Загляни ко мне сегодня вечером. Обязательно. – Не интересуюсь, – ответил Данила и уже собрался отключиться, когда услышал то, что заставило его снова прижать трубку к уху. – Сын, если выполнишь мое задание, заработаешь столько, что хватит до конца жизни и еще останется. А если не выполнишь – тебе конец, я первый наведу на тебя Ловчий клуб. Будь сегодня вечером у меня – это не просьба! И потом отец Данилы, профессор Тарас Петрович Астрахан, отключился. Первый, чтобы сын не успел сделать это раньше. Данила несколько секунд молча глядел на трубку в своей руке, потом сунул ее в чехол и бездумно потрепал Зулуса за ухом. Пес зевнул и облизнулся. Данила снял перчатки, обтер кисти антибактериальной салфеткой и, закинув рюкзак за плечо, пошел к оставленному у въезда в лес мотоциклу. * * * Мотоцикл фыркал, извергал клубы дыма. Солнце начало припекать, Данила вспотел и покрылся пылью. Брылы Зулуса трепал ветер, пес жмурился и отворачивался. В коляске ему было неудобно, он устал и хотел пить. – Потерпи, – пробормотал Данила, не стараясь даже перекричать шум мотора. – Скоро приедем, дядя Геша даст тебе и воды, и еды. Зулус взглянул на хозяина и зевнул. Астрахан тоже зевнул. Пыль набилась в рот. Некогда Рублевское шоссе было престижнейшим районом: коттеджи, правительственная трасса, дача Президента… Теперь у него дом в Комарове, и все олигархи, нувориши, воры свалили туда же, а Рублевка опустела. Местные, коренные – и те разбежались из деревень. Деревянные дома и кирпичные коттеджи здесь стоили одинаково, точнее, ничего не стоили – живи, кто хочешь. Если не боишься, что ночью на твой огород придет хамелеон, злой и голодный. Или что очередной особо сильный Всплеск вырубит всю электронику. Или что мародеры, пьяные ловцы, подгулявшие военные или проводники заявятся в гости. Если ты вообще не боишься ничего. Генка-Гоша-Момент не боялся, он органично вписывался в безумие окружающего мира, поэтому жил себе на Рублевке, уже третий коттедж сменил. Данила ехал вдоль сплошного забора метров пять в высоту. Вот и дыра – здесь были ворота или шлагбаум, но их давно нет. Он свернул, мотоцикл покатился между коттеджами, по-прежнему фыркая и воняя. Навстречу не попалось ни одной машины, ни одного человека. Зулус, кажется, задремал, значит, хамелеонов поблизости тоже не было. Перед четвертым справа домом Данила остановился, заглушил мотор, забрал из коляски рюкзак с контейнером и обрез. Зулус выпрыгнул и теперь нарезал круги, обнюхивая кусты, траву, кирпичный забор. Данила подозвал его, ухватил за ошейник и потащил к коттеджу: калитка отсутствовала, на нестриженом газоне валялся мусор, оставшийся с прошлых пикников – придется Гене скоро новое жилье подыскивать, это проще, чем все здесь убирать. Данила позвонил в домофон. – Кто ты, бро? – спросил Момент. – Ловчий. Зулус коротко гавкнул – представился. – Момент, сейчас открою. Прошла минута. Астрахан почти выкурил сигарету, Зулус успел пометить фонарный столб. Наконец дверь открылась. – И правда, – удивился Генка, опуская ружье, – прива, бро! Какими судьбами, ловчий? На самом деле «ловчий» было не его прозвищем, а названием всех охотников на хамелеонов. Данила Астрахан до сих пор не обзавелся ником. У всех в Секторе и округе имелись прозвища, как у Момента. Но есть люди, к которым они не липнут, вот и Данила был, наверное, из таких, и обращались к нему другие люди либо по имени, либо по фамилии. Они обменялись рукопожатиями. Зулус сунулся было в дом, но Момент перехватил его: – Извини, бро, момент, я Эльзу запру. – А чего так? Они ж дружили всегда. – Ощенилась, – лицо у Момента дернулось. – Подержи Зулуса, ладно? Я моментом метнусь. Дверь снова захлопнулась. Прошло минут десять, а то и больше: Данила сел на крыльцо, выкурил еще сигарету. Во дворе было тихо, спокойно. Ветер трепал тряпье, высыпавшееся из перевернутого мусорного бака, поблескивала радужной пленкой черная лужа у стены. Данила даже задремал – не заметил, как рядом присел на корточки Момент. – Все, бро, запер я ее. Дунем? Данила не курил ничего, кроме табака, и Гена об этом знал, но все равно предлагал каждый раз. Для него это было естественно, как налить другу чая или коньяку. Припекало солнышко, Астрахан щурился и чесал шрам, протянувшийся от скулы до виска. Момент сопел рядом. – Э-э-эх, – мечтательно проговорил он, – бро, а ведь когда-нибудь наступит день, и мы откроем бойцовский клуб. Я стрельбе парней учить буду, ты – рукопашке. В Сектор буду ходить ради удовольствия, а не когда припрет. – Угу, – буркнул Данила и щелчком отбросил бычок. – Десять раз откроем, а потом еще дважды. Хрен ты что в этой стране откроешь – теперь на все монополии. Момент вздохнул: – Ну так уедем. Уедем отсюда к чертям! Да понимаю, что нет выхода. Но иногда так мечтается сладко… Вот загорелся твоей мечтой, да! Потому что без мечты, ну, никак. Человек без мечты превращается в тварь ползучую. А так вроде и есть, к чему идти, не зря небо коптим. Поехать… да вон хоть в Португалию, да, или в Испанию. А то и в Бразилию какую-нибудь, ты ведь туда хотел? Лицензию прикупить и забацать свой клуб. Красота… Че, не согласен разве? |