Онлайн книга «Пепельное небо»
|
— Так что ж ты хочешь? Какая зона, такой и контингент… — Ладно, — хлопнул ладонью по столу Шихматов. — Работаем так. И это… может быть, часовым боекомплект усилить? — Тогда точно бучу жди. День, максимум два — и эта информация до контингента дойдет. И тогда — все. Оттого и я оружия не беру, зеки народ глазастый — враз срисуют. И кто-то точно вопрос задаст, с чего бы это «кум» со стволом ходить начал? А вот в деревню я смотаюсь, предупрежу мужиков, мало ли как все выйдет? Эти отморозки, случись им на волю выскочить, первым делом туда и рванут. Там выпивка и бабы, да и много еще чего есть. Так что, пускай мужики наготове будут. А ты, кстати говоря, к воякам бы кого послал! Тут же радисты какие-то неподалеку сидят. Может, у них связь есть? Да и десяток солдат нам бы точно не помешал. На утреннем построении нам объявили о предстоящих переменах. В зоне срочно потребовались места, и часть заключенных решили отправить куда-то еще. Ну и что? Мало ли что в голову руководству взбредет? Новость эту восприняли без энтузиазма, но и не слишком ворчали. Здесь, в принципе, жить было можно. Начальник был дядькой хоть и суровым, однако же не злым и попусту никого не прессовал. Вот «кум» был мужик хитрый… Еще при первом нашем знакомстве, он, что называется, положил на меня глаз. — Садитесь, Рыжов, — кивнул он мне на табурет, стоящий напротив его стола. — Курите? — Здоровье берегу, гражданин начальник. — А чего это вы так… официально? Вы же в прошлом тоже офицер. Воевали. Так и я этого хлебнул досыта. — И где же? — Да… были места… еще когда срочную служил. Да и потом… пришлось. Но у вас, как я посмотрю, все существенно круче. В личном деле написано, что вы воевали почти четыре года — это серьезно. Где же? — Афганистан — шесть лет назад. Наркобаронов тамошних по горам гоняли. Потом с миротворческими миссиями в Африке. Там вообще не поймешь, кто кого гонял. Утром вроде бы мы всех в лес загоняем, а ночью под бетоном, да под броней сидим — головы не поднять. А стрелять в ответ нельзя, не то с рассветом у КПП будет делегация местных, притащившая на руках свежего покойника. И он, по странному совпадению, будет самым, что ни на есть, мирным пахарем. Вот ежели мы его с оружием в руках грохнем — наш верх. Но такое редко бывает. — Почему? — А рядом с каждым таким стрелком всю дорогу два-три пацана вертятся. Как его завалят, либо ранят, пацан его автомат хватает — и ноги в руки. А нет оружия — нет и террориста. — И не страшно им так? Убить же могут! — Зато, если автомат унесет, то и раненого спасет — оружия-то у него нет, да и денег заработает. Платят за такое дело неплохо. — Это с каких же доходов? — Так Евросоюз и ООН туда деньги только что не грузовиками возят. И оттого у населения местного какой-либо стимул к труду почти исчез. Одно дело поле пахать да урожай растить. И совсем иначе этот несчастный крестьянин с оружием в руках выглядит! Походил, поорал, в воздух пострелял — вот денег-то и дали. И еды подбросили. Нафига работать-то опосля этого? Коли и так все дают? — И много там таких… крикунов? — Да я других-то почти и не встречал… — Интересно! А вот, ежели, например, в воздух ночью стрелять? — Да хоть в Луну! Раз будет хотя бы один выстрел — так труп приволокут обязательно. — Так где ж его взять-то? Если по нападающим никто не стреляет? — Тоже мне, проблема! — фыркаю я. — В Африке свежего мертвяка найти — дело на три минуты. Сами кого-нибудь и грохнут, ежели приспичит. — Зачем? — Семье убитого положена компенсация. А виновнику убийства «невинного пахаря» свободно лет десять отвалить могут. — И как? Были такие случаи? — Сейчас уже нет. После того, как на блокпостах несколько раз «забывали» ворота закрыть, и нападавшие просачивались в охраняемые зоны… А ведь там только сахибы из Евросоюза и США живут… — Были жертвы? — Охрана и обслуга. Сахибов в лес уводят и сызнова денег требуют. Теперь уже — за них самих. Причем весьма немаленьких! Так что, теперь сажать перестали, но финансово греют основательно! — Хм-м! — «кум» полистал мое личное дело. — Надо же… А за что у вас в деле пометка — «склонен к побегу»? Опять за рыбу гроши… По утрам я просыпаюсь тяжко. Есть такой грех — люблю поваляться и потянуться. И даже многолетняя привычка вставать рано, эту мою особенность характера только усилила. С кота своего пример беру. Он тоже соня знатный. Двенадцать лет мы с ним вместе живем, вот и взаимно влияем друг на друга. Мурзик со временем приобрел философский склад ума и ко всему происходящему относится спокойно и невозмутимо. Попытки изредка появлявшихся в моей квартире женщин призвать его к порядку кот стоически терпит. Не высказывая при этом явных признаков неудовольствия. Старый и мудрый, он хорошо понимает, кто в доме хозяин. Женщины приходят и уходят, а он тут всегда. К сожалению, котище прав — они не задерживаются надолго. С финансовой точки зрения я мало им интересен. Сидеть же дома не могу по очень многим причинам. Так что времени говорить дамам цветастые комплименты и носить на руках у меня банально не хватает. Вот и не остаются они у меня надолго, уходят искать своего принца дальше. А жаль… Домашнего уюта мне тоже очень хочется. Но не выходит отчего-то… Так и сегодня. Было у меня желание героически отлежать себе бока, по крайней мере — до обеда. С тех пор как меня поперли со службы, времени стало много. С работой полная неясность. Нет, пойти куда-то охранником еще вполне возможно. Но не тянет. Совершенно. Благо что выходное пособие мне выдали полностью и своевременно. Да и заначка какая-никакая была. Еще пару месяцев проживу А дальше… дальше поглядим. Наш отдел сократили почти в полном составе. Часть ребят, выслуживших уже достаточный срок, попросту уволилась, остальных раскассировали по разным подразделениям. Так что, вернувшись из командировки (которая оказалась неожиданно длительной!), я застал в своем кабинете незнакомого мне капитана, увлеченно этот кабинет обживавшего. На мой изумленный вопрос он толком ответить не смог, и я поперся прямо к генералу. Хазина тоже не оказалось, не было и его секретаря. Такое у нас случалось нечасто, и я завернул к заместителю начальника. Полковник Леонтьев являлся, в сущности, неплохим мужиком и досиживал уже последние дни перед выходом на пенсию. Оттого и настроение у него было соответствующее — благодушное. Он и поведал мне, что генерал в госпитале: открылись какие-то старые болячки. Соответственно, и бессменный генеральский секретарь сейчас находился около него. Попутно Леонтьев огорошил меня новостью, что я уже две недели являюсь сотрудником несуществующего более подразделения. Да, собственно говоря, уже и не сотрудником. Мой рапорт на увольнение, оказывается, подписан уже давно. Стало быть, табельное оружие я должен сдать немедленно. Равно как и все прочее. Слава богу, что стараниями Могутова, никаких дел за мною уже не числилось. Так… мелочи всякие… |